– «Однажды здесь засияет солнце», да, Винс, это не более, чем насмешка дядюшки. Сомневаюсь, что солнце когда-либо проникнет в этот подпол, если только его не сдернуть с неба и не принести сюда в руках!
– Быть может, сдергивать и не придется… – Винсент, не сводящий взгляда с ручки двери, опять перевел его на свой перстень, и на миг закусил губу. А затем вдруг, приблизившись к порогу, решительно и уверенно шагнул во тьму, вскидывая руку с кольцом над головой.
Спутники его замерли, глядя, как мрак поглощает фигуру их друга и предводителя, и не находясь, что и сказать.
Разнеслись под, очевидно, высоким потолком, гулкие шаги… и внезапно загадочное помещение озарилось светом, куда как более ярким, чем тот, что сиял в коридоре.
Винсент, замерев на каменном полу во все той же позе, со вскинутой вверх рукой, широко улыбнулся. Он оказался прав в своих догадках, в своих предположениях – опал на его пальце, соприкоснувшись с непроглядной, непроницаемой тьмой, засиял, как солнце, разгоняя мрак и освещая все вокруг, как в ясный день.
Хранитель памяти сиял едва ли не ярче опала – соприкосновение со старой магией учителя заставляло его испытывать давно забытый восторг, какое-то смутное спокойствие, ощущение защищенности… Он словно вновь находился рядом с Рейниром, под его опекой, и чувствовал себя от этого куда как увереннее.
– Идите же, хватит стоять в полутьме! – голос его прозвучал до удивительного весело: свет опала в сравнении со светом факелов и в самом деле казался гораздо ярче, – Еще неизвестно, сколько бродить здесь!
И снова ученик Рейнира оказался прав. Помещение, куда они так рвались, так мечтали попасть, было отнюдь не ожидаемой ими тюремной клеткой или большой залой, – это был еще один коридор, неподалеку от входа сворачивающий налево и уводящий еще ниже, немного шире предыдущего, но особенно от него не отличающийся.
Татьяна, наивно ожидавшая при свете кольца хранителя памяти увидеть прикованного к стене Эрика, устало вздохнула и опустила плечи. Отчаяние вновь навалилось на нее, буквально придавливая к полу.
– Слушайте, может, вы прогуляетесь туда, а потом скажете, что нашли? – в голосе ее зазвучали жалобные нотки, – У меня уже сил нет гулять по коридорам, надеясь на что-то, и ничего не находя… И никого.
Ответить ей не успел никто, хотя у многих буквально языки чесались сделать это.
Ответ донесся из-за поворота, откуда-то издалека, с другого края коридора, куда они собирались направится, ответ тихий, чуть слышный, похожий на шелест сухого листка, но вполне различимый.
– Кто здесь?.. Снова ты?