Винсент немного приподнял подбородок и, уверенным движением воздев руку, коснулся открытой ладонью кошачьей головы. Несколько секунд он просто держал руку на ней, затем медленно провел по гладкой шерстке вдоль спины, и спокойно, как-то по-особенному умиротворенно улыбнулся.
– Ты стал излишне амбициозен… потомок, – в голосе его зазвучала нескрываемая, жестковатая насмешка, – Советую сдержать свое честолюбие. Тиона не принадлежит ни тебе, ни Татьяне, ни Эрику, ибо с самого первого дня своего существования она принадлежала только мне. Я создал ее, создал по своему образу и подобию, она знает, она признает меня и, если не любит кого-то и не хочет идти к нему… – мужчина обезоруживающе отвел руку в сторону, – Она не пойдет. С моей магией тебе не совладать, праправнук, она много древнее и сильнее твоей…
– Об этом станет известно после, – последовал сдержанный ответ, – А покамест я просил бы тебя, прадед, не вмешиваться в мое общение с теми единственными из моей семьи, к коим я всегда питал самое искреннее расположение.
– Вот ведь врет и даже не покраснеет! – Роман, которому в свое время пришлось сполна испытать на себе искреннее расположение Альберта, раздраженно потер затылок, – Сильно же ты, дядюшка, нас любишь, если брата моего мучил взаперти, а меня в свое время об дерево приложил!
– Да и про отца бред какой-то, – поддержал брата Людовик, – Он мне признавался, что подслушал о том, что не родной, чисто случайно, и к тому же был постарше.
Маг широко улыбнулся и, разведя руки в стороны, безмятежно пожал плечами.
– Я лгал, Луи. Не хотел травмировать твою и без того жестоко израненную юную душу…
– Ага, и поэтому предпочел травить меня ненавистью, – согласно кивнул юноша и, чувствуя, как его вновь одолевает ярость, несколько раз глубоко вздохнул. Роман, заметив состояние брата, аккуратно коснулся его плеча, помогая держать себя в руках.
– Ты предал нас, дядя, – Эрик, не желающий оставаться в стороне от занимательнейшей беседы, на мгновение закусил губу, – Предал меня, Романа, Луи… Предал всех нас, и теперь надеешься обелить себя, обвиняя в чем-то нашего отца? Ты предал даже того, кто был предан тебе – я говорю о Ричарде, – предал без тени сомнения! Если…
– Эрик, – мастер воздел руку в останавливающем жесте, – Я никого и никогда не предавал, то не моя вина, что мои желания шли вразрез с вашими. Я держал тебя в плену, да, потому что должен был понять, что дает тебе силу причинять мне вред, должен был обезопасить себя от этого. Если предательство Романа с моей стороны заключается в той дуэли, завершившейся столь печально, то в пылу боя возможно всякое… Людовика же я и вовсе взял на поруки, я растил его, учил, я помог ему выжить и стать тем, кем он стал сейчас… – заметив, что Луи собирается возразить, мужчина нахмурился и укоризненно покачал указательным пальцем, – Увы, воспитания я ему недодал, коль скоро он так и рвется перебивать старших. Помолчи, мальчик, – взгляд его уперся в младшего из всех присутствующих здесь молодых людей, – Если не хочешь, чтобы я заставил тебя умолкнуть.