– Отличное воспитание, ничего не скажешь, – Роман, ухмыляясь, скрестил руки на груди, насмешливо созерцая названного дядюшку, – Сыпать угрозами, запугивать ребенка и все в отчаянной надежде привить ему благородные манеры! Да, дядя, по такому воспитателю, как ты, просто детский сад плачет.
– Но как же Ричард? – Татьяна, сама не выдержавшая дальнейшей беседы на темы довольно отвлеченные и невнятные, немного выглянула из-за спины мужа, бросая взгляд на клетку с оборотнем, – Чем он опять провинился перед тобой, что ты заточил его в клетку?
Ричард, словно услышав ее слова, а может быть, и в самом деле разобрав их, с определенным трудом шевельнулся и глухо зарычал. Двигаться мужчине все еще было затруднительно – гнет силы Альберта придавливал его, заставлял замирать против воли, а цепи лишь упрочивали его бессилие, однако, рычать он способен все-таки был, да и из-под гипноза отвлекшегося мага потихоньку выпутывался.
Альберт медленно поднял руку и, как бы раздумывая над ответом на вопрос дочери, на несколько мгновений приложил указательный палец к губам.
– Ах, да… верно, – пробормотал он и, широко ухмыльнувшись, одобрительно кивнул девушке, – Благодарю за напоминание, моя милая. Я увлекся нашей беседой и немного забылся… – он повернулся и, подойдя к клетке, внезапно просунул руку между ее прутьями и очень фамильярно, небрежно потрепал оборотня по голове, как треплют приблудившегося пса, – Я никогда и никого не наказываю просто так, должен сказать тебе, моя девочка, я всегда придерживаюсь справедливых мотивов… Ричард – предатель. Он предал меня, предавал не единожды, а прощение предателей, как сказал однажды Луи, – это самая большая ошибка.
Молодой маг, чьи слова Альберт вдруг решил вспомнить, помрачнел. Правая рука его как-то машинально скользнула в карман, и наружу появилась уже сжимающей излюбленное резиновое колечко – способ немного отвлечься от испытываемой ярости.
– Тогда обстоятельства были другими, – тихо вымолвил он, не глядя ни на кого из своих друзей, не сводя взгляда с Ричарда, своего родного дяди, находящегося в плену у того, кто родным не являлся.
– Нет, Луи, обстоятельства остались прежними, – мужчина широко улыбнулся и, жизнерадостно подмигнув, неспешно вытащил руку из клетки, убирая ее с головы оборотня. Тот, с видимым трудом дернув подбородком, выразительно клацнул зубами.
Альберт негромко рассмеялся.
– Дикий пес, мне придется приложить немало усилий, чтобы вернуть твою преданность… Я даже думаю – а нужна ли она мне теперь? – глаза мага чуть сузились, рука, только что трепавшая Ричарда по голове, взмыла в воздух и столь же резко опустилась. Прутья решетки внезапно заалели, мгновенно раскалившись, едва ли не вспыхивая пламенем; жар, идущий от них, на миг коснулся лиц испуганных наблюдателей. Он передался и по цепям, удерживающим несчастного пленника, побежал по ним к кандалам, сковывающим его, чтобы сжечь, уничтожить, испепелить… Прутья погасли, жар утих. Лэрд, с чьих губ уже готов был сорваться первый стон, как-то внезапно пришел в себя, вырываясь из-под власти Альберта, и гневно дернул цепи.