– Чего? – вполне искренне не понял молодой человек последней фразы. Слышать подобную речь ему как-то не доводилось, а если и доводилось, то звучала она несколько более понятно. Незнакомка закатила глаза и, резким движением выпрямившись, недовольно глянула на собеседника, отбрасывая со лба темную прядь.
– На вас что, цвет волос, что ли влияет? Вынуждает поддерживать амплуа?
– Не понимаю, о чем ты, – Эрик слегка сдвинул брови. Смысла слов девушки он и в самом деле не понимал, однако же, интуиция подсказывала, что в данный момент его пытаются оскорбить. И факт этот хозяина замка определенно не радовал.
– Как я вижу, стоять вы способны, – добавив в голос побольше льда, медленно процедил он, – Полагаю, ходить тоже. Если ваши намерения касательно ночевки в моем, – он подчеркнул это слово, – замке не изменились, прошу сюда, – и с сими словами молодой человек повернулся к двустворчатой двери, возле которой, собственно, и остановился и, легко коснувшись пыльной ручки, потянул ее на себя. Дверь распахнулась, причем, как с удивлением отметила девушка, открылись сразу обе створки. Каким образом это произошло, при учете того, что ручка была лишь с одной стороны, оставалось только гадать. А гадать сейчас незваной гостье совершенно не хотелось, тем более при учете того, что дверной проем одним своим видом приковывал внимание. Над дверью, спускаясь по светлой, но серой от пыли стене, проглядывая сквозь нее необычными и порою странными изгибами, вились искусно выполненные из какого-то трудноопределимого сейчас материала, виноградные лозы. Они начинались где-то на тонущем в полумраке потолке и, оплетая дверной проем, уходили вниз по косякам, исчезая на середине пути, слившись со светлым деревом.
Девушка машинально облизнула губы. Разумеется, заходя в замок она ожидала чего-то подобного, красивых украшений, балюстрад, каких-нибудь роскошных люстр, высоких потолков… Но холл, погребенный под невообразимым слоем пыли совершеннейшим образом разбил ее ожидания, ибо, если некогда он и был прекрасен и изыскан, ныне он представлял собою всего лишь старую запустевшую комнату, в которой уже много лет не ступала нога человека. Впрочем, люстры под его высоким потолком все-таки были. Однако, и их рассмотреть решительно не представлялось возможным, ибо пыль и паутина, сплетаясь в причудливом тандеме, столь плотно и старательно скрыли их от посторонних глаз, что, пожалуй, оценить красоту этих старинных осветительных приборов можно было бы лишь после очень глобальной уборки. Проводить же таковую у девушки пока желания не возникало.