– Благородство не зависит от происхождения, – негромко отозвался молодой граф, мимолетно посылая улыбку идущей теперь уже рядом с ним девушке. Та уверенно кивнула, соглашаясь с ним.
– Вот именно. О происхождении Луи мы знаем все, но вот благородства в нем я как-то не заметила, – она слегка вздохнула и, вновь вспомнив, что Ричард приписывал к ее заслугам возвращение в семью блудного брата, поморщилась, – Как только он смог стать таким…
– Да он всегда таким был, – Роман, легко включаясь в беседу и даже отвлекаясь от надругательства, которому был подвергаем его ненаглядный меч, слегка усмехнулся, – Наглый, самовлюбленный, дерзкий, на редкость упертый, беспринципный, бессовестный и бесстрашный до безрассудства мальчишка, до полубезумия обожающий нас. Ты помнишь, как он бегал за нами хвостом, возмущаясь, когда мы пытались улизнуть?
– Да… – Эрик, не скрывая мечтательной, подернутой дымкой ностальгии улыбки, вздохнул полной грудью, – И как пытался проникнуть на бал, просто потому, что мы с тобой там были, и плевать, что бал организован для взрослых… И как я учил его скакать на коне, – он кашлянул и слегка покачал головой, – Он, помнится, упоминал, что я отказался его обучать, но как-то забыл заметить, что когда впервые сел на моего любимого скакуна, так его пришпорил, что бедное животное взвилось на дыбы, разумеется, сбросив его наземь. Я тогда сказал, как сейчас помню, что до тех пор, пока он не научится управлять собой, управлять лошадьми я ему больше не позволю… – молодой граф пожал плечами, – Он обиделся. И, судя по всему, продолжает обижаться и по сей день…
– Действительно, так и остался четырнадцатилетним мальчишкой, – девушка слегка поджала губы, – Интересно, повзрослеет ли когда-нибудь… А ведь я, читая фамильное древо, даже расстроилась, когда прочла о смерти четырнадцатилетнего паренька, переживала!
– Да уж, семейное древо дает довольно общую картину случившегося, – Роман хмыкнул и, сжав львиную гриву, попытался сесть попрямее, ибо за время беседы ухитрился сползти на один бок, – Конечно, трогательно видеть дату смерти мальчишки, но, увы, трудно понять, каким характером этот мальчишка обладал. Может быть, он и повзрослеет… Но всего, что наделал, исправить не сможет. Даже если мы с Эриком простим его, забудем о том, что он помогал дяде, списав все на того, просто потому, что он наш брат и мы рады его возвращению из мертвых, то вот, скажем, Рику он никто, так что вряд ли он простит этого ненормального.
Ричард, внимательно выслушавший характеристику, данную старшими братьями младшему, криво усмехнулся, качая головой.