Воспитанный на лаконичных и стилистически выверенных произведениях Бабеля, Довлатова и Булгакова Леонтьев тяготеет к выражению своих мыслей в прозе. Емкие и порою афористичные записи в блогах помогают ему набить руку для сочинения поэтических текстов.
Александр Леонтьев:
Любой мало-мальски читавший человек, обладая приличным словарным запасом, может наваять хотя бы пару-тройку удачных песен. Главное, любить язык. У любого дурака пару раз в жизни бывают правильные мысли. И сломанные часы показывают точное время дважды в сутки.
Если под рукой нет листочка, Леонтьев, как правило, сочиняет тексты песен с помощью планшета. В случаях же, когда процесс написания стопорится, на выручку приходит бумага и ручка. Иногда во время авиаперелетов подшофе Саша фиксирует в планшете первую пришедшую в голову фразу, которая в перспективе может стать основой для текста очередной песни.
Александр Леонтьев:
Некоторые тексты я начинал набрасывать в нетрезвом виде. Для меня важно, чтобы в песне была какая-нибудь хуковая фраза, от которой я потом отталкиваюсь. Это как дешифровка древней письменности: смотришь на текст на стене и не понимаешь ни буквы. Есть музыка, и когда ты вдруг угадываешь, о чем она должна быть, происходит процесс дешифровки. Мой дебильный перфекционизм доводит меня до того, что я выбрасываю массу текстов. Такая тема мешает, это своеобразный языковой барьер. А в пьяном виде иногда полезно придумать и записать фразу, которая могла бы в ином состоянии показаться смешной и дурацкой. Естественно, в пьяном виде тексты целиком не пишутся. Но можешь сделать набросок, триггер, который потом в трезвом состоянии во что-то разовьется. Просто в пьяном виде барьеров нет.
Полностью законченных рукописных текстов на бумаге у Саши нет, потому что на студии он предпочитает писаться в полумраке, поглядывая на светящийся экран гаджета со словами песни. Так ему лучше удается прочувствовать все обертона. Первый альбом в питерской студии «Гороховая, 19» Леонтьев писал практически в полной темноте.
Вслушиваясь в умные, отшлифованные, нередко парадоксальные тексты трех пластинок «Северного Флота», даже не можешь поверить, что изначально музыканты планировали заказывать лирику для песен у драматургов Андрея Усачева и Михаила Бартенева, написавших либретто к зонг-опере «Короля и Шута» «ТОДД».
Александр Леонтьев:
С ними я довольно плотно общался. Они прилично старше меня. Это абсолютно интеллигентская история, белая кость, голубая московская кровь. Я разговаривал с ними с придыханием. Мне с ними было очень комфортно находиться в одной комнате, поскольку они светлые, позитивные и творческие люди, о которых я раньше только читал где-то у Стругацких. Андрей Усачев – популярнейший детский поэт, он мне тут же надарил кучу книжек для дочки Вари. А Миша Бартенев, менее известный в широких кругах писатель, но он Усачеву был необходим как соавтор либретто. Он обладает даром лирического хука. Вот классический пример из арии «Неупокоенный», от которого Яков Цвиркунов до сих пор в полнейшем восторге: «Косые молнии грозы далекой мерцаньем бритвы разрезают мрак».