— Она в порядке?
— С каким-то парнем, которого я никогда не видела, но в порядке.
— Хорошо, — сказал Кваскви.
Мы добрались до покрытой мхом лестницы сбоку здания. Кваскви шагал по ступеньке за раз, словно на него давила тяжесть.
— Ты в порядке?
Он поманил меня вверх по лестнице.
— Я удерживал круг защиты здесь 48 часов, вот-вот упаду. Если бы ты только разобралась с ней, я мог бы отдохнуть.
«А вот и Кваскви, которого я знаю и люблю», — я побежала по лестнице, устав придумывать умный ответ. А потом я поняла, почему Кваскви был не в себе, и застыла на лестнице.
На каменном холодном полу лежала знакомая фигура. Дзунуква, ледяная старуха. Она напала на меня на площади три недели назад, направила на меня ледяной ветер, когда мы с Кеном пытались добраться до назначенного Кваскви места встречи вовремя, чтобы не потерять папу. Она тогда напугала меня. Красные губы, гнездо волос, разноцветная цыганская юбка с блестящими детскими зубами, сияющими как зеркала. Еще страшнее было то, что в тот раз я использовала против нее силу баку, хоть она не спала. Меня радовала ее сила, меня ужасал мой голод, и я чуть не осушила ее полностью.
Теперь она лежала там, волосы рассыпались вокруг ее головы как темная вспышка. Мертвая. Ее губы были сжаты, словно собирались выпустить холод, но ее черные глаза были открытыми, безжизненными. Кто-то осторожно разложил ее юбку, опустил ее руки в пародии на первую позицию балерины. В моей голове раскрылась зияющая пустота. Я не понимала то, что видела. Она была тут, убитая. И над ней на каменной стене была другая часть цитаты Шекспира, которую кто-то изобразил кленовым сиропом на моей кровати. Только тут надпись была темно-красной, засохла и обсыпалась, воняла скисшей дыней и железом.
«Какие сны приснятся?».
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Кваскви скрестил руки и нетерпеливо посмотрел на меня.
— Эта цитата что-то для тебя значит?
— Это не моя цитата!
— Но она что-то для тебя значит, маленькая баку. Кто бы ни сделал это, — он скрипнул зубами, щурясь сильнее, глубоко вдыхая носом, — он вызывает тебя.
«Какие сны в том смертном сне приснятся», — в его словах был смысл, но каждая клеточка моего тела была против ответственности за эту ужасную смерть. Я не могла признаться серьезному и пугающему Кваскви, что было написано в моей квартире.
— Это цитата Шекспира.
— Гамлет, знаю. Дзунукву убили и оставили тут, чтобы Иные Портлэнда нашли это послание. Это не связано с Гамлетом, но зато намекает на пожирателей снов.
Я покачала головой, слезы текли из левого глаза. Я вытерла его ладонью.
— Клянусь, Кваскви, я не знаю, почему это произошло. Я была в Японии всю неделю! И ты был со мной.