«Не в этот раз, гад», — я бросилась вперед на волне гнева к тощей белой лодыжке Пита над его широкими носками. Как только мои пальцы задели его кожу, я впилась, растянувшись на мягком ковре Марлин.
— Отпусти ее, — сказала я его вонючей ноге.
— Ты чокнутая, — сказал Пит и ударил меня по лицу. Я чудом избежала перелома носа, откатилась, выпустив его ногу. Но другая ладонь еще касалась голой кожи.
«Гори, огонек, гори».
Я впервые в жизни намеренно выпускала голод баку, который был внутри меня, на человека. Он разгорелся, яркий, жаркий, вырвал фрагмент сна из Пита. Мужские голоса гневно звенели, факел был перед моим лицом, а потом его фрагмент пропал, сгорел мгновенно до пепла. Больше. Я сжала ногу Пита, пожелала огню голода гореть сильнее.
Пит оттолкнул Марлин от себя, скуля, согнулся, чтобы отцепить мои пальцы. Я держалась, вырвала из него еще фрагмент: красивая блондинка с жутко скривленными губами, деревянная ложка собиралась ударить по моей послушно протянутой руке. Мое. В огне баку я ощутила горелый бекон и соленые слезы. Я хотела все больше. Сны этого жалкого человека были ничем, я могла поглощать их вечно, но оставаться голодной. Я горела. Я искала больше.
Но кто-то вдруг сжал мои щеки до боли, другой человек тянул меня за руку сквозь рукав, кричал, и кто-то другой низко стонал. Я моргала, красный туман пропадал, шипы мигрени пронзали виски. Я все еще лежала на животе, но теперь Пит был рядом, бледный обмякший манекен, его грудь едва двигалась, указывая, что он жив.
Кен отпустил мое лицо, как только увидел, как я моргаю в смятении, но Марлин все тянула меня за руку. Я слышала ее всхлипы. Я отпустила лодыжку Пита и села. Мир покачивался, это отражалось в моем животе. Марлин упала на попу, отползла от меня, как краб, с ужасом на лице.
— Что ты с ним сделала? Что сделала?
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Кен повел Марлин в спальню, вернулся, проверил пульс Пита и связал руки парня веревкой со штор, немного перегнув. Он посмотрел на меня на полу. Я все еще тяжело дышала, щурясь от мигрени, расцветающей в голове.
— Я не хотела. Нет.
Кен опустился на корточки.
— Дайджобу, Кои-чан. Дайджобу.
Хорошо? Нет, все было не дайджобу. Марлин видела меня. Видела, как я вырывала фрагменты из Пита, как монстр. Я больше не буду дайджобу.
— Пит — человек, — сказала я. — Он — человек.
— Что ты ожидала, когда подозрения подтвердились? Он напал на Марлин. Разве ты могла поступить иначе?
— Не убивать его?
— Он не мертв, — сказал Кен с ноткой злости. Он встал и прошел на кухню. Я услышала, как открылся и закрылся холодильник, а потом прижал лед в полотенце к моему лбу, устроив райскую прохладу. — Твоей сестре нужно провести минуту у зеркала в ванной, чтобы увидеть жуткие синяки на ее горле, чтобы понять, зачем ты это сделала.