абсолютно некомпетентна. Все окупится хорошим настроением от колких бесед. А
уж получить второго помощника смогу всегда. Статус позволяет.
Но на середине беседы, вмешалась Кэнди. Девчонка наелась и решила
исследовать мой номер с детской непосредственностью. Линия сделала свои
выводы. Логичные, но оттого совсем не верные. Оправдываться я не привык. Но
едва сдержался, чтобы не прояснить ситуацию. Вот только мне нечего было
возразить. Да, я действительно вызвал девушку из эскорта не для светских
разговоров. Если бы она оказалась подходящей...
Но мне не нравилось, что Линия сразу сменила тон. А еще она начала обращаться
ко мне официально, на «вы». Будто между нами выросла стена из моего титула. К
этому я привык дома. А здесь мне хотелось другого. От нее уж точно.
Когда она, не прощаясь, отключила телефон, я даже опешил. Потом разозлился, а
потом меня накрыла волна чистой ярости. Да кто она такая, чтобы прерывать
разговор? Это должен решать я. Только я.
Из ванной донесся душераздирающий крик.
Не раздумывая, я рванул на звук и замер в проеме двери. От ванны шел пар и вода
буквально кипела. Кэнди смотрела на меня испуганными глазами и куталась в
огромный халат. Однако заметить ожоги на коже было несложно. Как и синяки.
- Иди сюда, - приказал я, но заметив раненый взгляд, чертыхнулся. - Иди ко мне,
малышка.
Дрожащая девушка шагнула ко мне с мученическим выражением на лице и,
оказавшись на руках, сжалась, словно ожидая катастрофы.
- Я не стану тебя обижать.
- Вода стала горячей, - пробормотала она. - Сама.
- Тихо, тихо, - уложив ее на кровать, отнял от кожи махровую ткань. - Разреши мне
помочь.
Я дождался, когда она неуверенно шепнет:
- Хорошо.
Суккуб с неожиданным смущением попыталась прикрыться красными от ожогов
руками, но я произнес несколько слов на языке, который знали лишь раксаши.
Девушка сомлела почти мгновенно и расслабилась, уронив ладони на матрас. Сняв
с нее халат, я возблагодарил небеса, что моя гостья не в сознании. Мне захотелось
прямо сейчас выяснить, кто сотворил с Кэнди такое. Худощавое тело было покрыто
синяками, царапинами и ссадинами. Некоторые были далеко не свежие. Они не
заживали из-за плохого питания и слабого здоровья девушки. Сквозь кожу
виднелись тонкие вены и косточки. Ничего женственного и вызывающего похоть в
ней не было. Лишь желание прикрыть и защитить от тех, кто обидел едва
оперившегося подростка. Полоснув когтем кожу, приложил ладонь ко рту суккуба,
заставив проглотить кровь.
- Даю тебе опеку, Птичка, - произнес я негромко. - Теперь никто не коснется тебя
без твоего желания.