название которой мне никак не удавалось вспомнить. Моя ладонь замерла на
столе, будто случайно. Но я надеялась, что Ра положит поверх свои пальцы.
Совсем ненадолго.
Он сделал это. Заставил меня остаться рядом. Держал за руку. И говорил.
Этот голос, который смутно напоминал мне другой, не менее привлекательный,
творил со мной странные вещи. Я хотела слушать его, ловить каждое слово,
смотреть в постепенно сужающиеся зрачки. Хотела так неистово, что заныли зубы и
когти грозили разрушить новый маникюр. Сущность рвалась наружу, желая
вцепиться в мужчину.
-... хочешь позволить мне, - произнес он проникновенно, и я сдалась.
- Хочу...
Через мгновенье я оказалась сидящей на столе, а мой спутник навис надо мной
глыбой мышц. Соблазнительные губы оказались так близко, но недоступны для
поцелуя. Как бы настойчиво я не тянулась к нему ртом, высший не позволял,
удерживая меня на месте. Я обняла его торс ногами, скрестив стопы на пояснице.
Каким же он был горячим! Жесткие мышцы под пиджаком манили освободить их от
одежды и исследовать, пробуя на вкус, царапая и кусая.
-Ра... - выдохнула умоляюще.
Его ладони скользнули под платье, оглаживая покрытое мурашками тело и
задержавшись на одном единственном предмете белья. Ра не сомневался в своих
желаниях, не был деликатным и послышался треск ткани. Кружево обожгло кожу, и
я зашипела от острой боли.
- Терпи, - потребовал он и одним этим словом освободил меня из плена
вожделения.
Будто со стороны увидела себя, изнемогающую от желания, хватающую
незнакомца за рубашку и тянущую ее на себя. Еще секунда и оторванные пуговицы
зацокали по полу. Сам Ра выглядел сосредоточенным и довольным происходящим.
Он не был захвачен страстью и ни разу не поцеловал меня. Смотрел на меня
беспомощно выгибающуюся в своих руках и усмехался.
- Ра, - позвала я снова и добилась снисходительного взгляда, - помоги мне.
- Можешь расстегнуть, - позволил он величественно и выразительно взглянул на
ремень.
Справившись с пряжкой, я спустила язычок молнии вниз. Мужчина проворчал что-
то о медлительности и оттолкнулся от меня, чтобы сесть на диванчик. Он сам
освободился плоть от белья и велел:
- Постарайся, детка, - после чего запрокинул голову и принялся ждать исполнения
приказа.
Спустившись со стола, едва удержалась на трясущихся ногах. Грязнее я себя еще
не ощущала. Одернула подол платья, которое показалось вульгарным, поправила
волосы занемевшими пальцами, поняла, что маникюра у меня больше нет, как и
трусиков, которые высший держал в кулаке.
Сволочь.
- Лия, я жду.
Мудак даже глаза не открыл, чтобы оценить мое состояние, настолько был уверен,