– Всё! Хватит. Я поняла, к чему ты ведёшь Стив, и меня это не устраивает!
– Мама!
– Кейт, детка, если ты поела, тебе лучше уйти к себе. У нас начинается взрослый разговор.
– Нет, я не поела! – С вызовом бросила она в ответ и наложила себе полную тарелку рагу.
– Ого! Ты понимаешь, что теперь тебе придётся всё это съесть? – рассмеялся Майк.
Вот как он может шутить и вообще оставаться таким спокойным? Он что, не видит, что происходит?!
– Вы не против, если я продолжу? – подал голос Стив. – Спасибо. Так вот, я видел, как играет наша Кейти…
«Наша Кейти? Он сказал НАША?!»
– Театр, как это ни глупо звучит, требует театральности. Всё в нём происходит будто под увеличительным стеклом – чуть напыщеннее позы, чуть громче речи, чуть меньше внутренней тонкой работы, ведь её всё равно не будет видно из зала… Знаю, театралы не согласились бы со мной – и в чём-то были бы правы, ведь это вечный спор и многие актёры прекрасно совмещают… Хотя не важно, сейчас речь не об этом! – Вдруг прервал он самого себя. – Важно лишь то, что Кейти другая. Ей претит напыщенность. Но зато она умеет молчать так, что начинаешь слышать её мысли. Она умеет одним взглядом передавать весь характер сцены. Она держит на себе внимание, даже тогда, когда просто сидит в массовке. Я видел это! Видел и любовался. Теа, знаю, что тебе не понравится то, что я скажу, но… Я считаю, что Кейти должна попробовать себя в кинематографе.
– Нет!
– Есть школы-студии в которых преподают замечательные, великие актёры кино, они огранят природный талант нашей…
– Нет! – Я даже встала, в последней попытке заставить его замолчать. – Ни-ког-да! Моя дочь никогда не будет кривляться на потеху публике. Хватит в нашем роду фигляров!
Стив медленно вытер салфеткой рот, свернул её, положил на край стола.
– Ванда, в Каннах мне довелось как-то попробовать рататуй в исполнении самого́ непревзойдённого шеф-мастера Себастьяна Кюри. Так вот, по сравнению с вашим рагу, тот рататуй просто бледная копия высокой кухни! Я до глубины души восхищён вашей готовкой! Благодарю вас, дорогая, за прекрасный ужин. – Он слегка поклонился нашей кухарке, и я с какой-то дурацкой ревностью заметила, как её смуглые щёки залились довольным румянцем. – Теа, Майк, благодарю вас за ужин, но я устал… Позвольте покинуть вас? – Вежливо кивнул. – Кейти, крошка, не вешай нос, всё будет хорошо! – И удалился из гостиной.
Минуту спустя тяжёлую тишину нарушил возглас Кейт:
– Мама, ты!..
– Иди к себе, Кейтрин.
– Мама, я…
– Иди! К себе!
Она убежала. Господи, что происходит? Почему я должна терпеть это? Постаралась взять себя в руки, вымученно улыбнулась: