- Василий Николаевич.
- Попробуйте вызвать командира дивизии, он у соседей, - повернулся Ковтун к телефонисту и снова вежливо обратился к Лопатину: - Как вам тут у нас нравится, Василий Николаевич?
Лопатину показалось, что командир полка шутит, но Ковтуп и не думал шутить. Он никогда не имел дел а с корреспондентами и задал свой странно прозвучавший в этой обстановке вопрос, просто чтоб что-нибудь сказать. Голова его была занята другим. Он знал, что контратака румын неотвратимо приближается.
- Товарищ капитан, соединяю! - крикнул телефонист, и Ковтун схватился за трубку.
- Докладывает Ковтун. Перед моим фронтом румыны накапливаются на исходных рубежах для атаки.
- Ну и пусть накапливаются, - сказал Ефимов. - У нас тут тоже накапливаются, ждем. Заградительный огонь подготовили?
- Так точно.
- И ждите. Сейчас еще раз-другой зайдут на бомбежку и начнут. Взяли в плен офицера. Показывает, что мы им утром все карты спутали. Хотели атаковать нас в девять, а пришлось перенести на тринадцать. Если снова не перенесли, через десять минут пойдут. Судя по всему, будут прорывать не там, где вы, а тут, где я.
Так что не нервничайте.
- А мы не нервничаем, - ответил Ковтун.
- Положим, не врите, по голосу слышу, - отозвался Ефимов. - Разберусь тут, приду к вам. Желаю успеха. У меня все.
Ковтун положил трубку и потер ладонями лицо.
- Спать хочется, - сказал он. - Комдив говорит...
- Все слышал, - сказал Левашов, во время разговора стоявший рядом, приблизив ухо к трубке.
- Что ж, будем ждать. - Ковтун еще раз потер руками лицо и, зевнув, обратился к Лопатину: - Долго ли у нас в полку пробудете? - Лицо Ковтуна опять стало вежливо-скучающим. От нервного напряжения его все сильнее одолевала зевота.
- Побуду. Мне ваш командир дивизии назначил здесь свидание. Он придет?
- Сказал, что придет. - Ковтун повернулся к Левашову: - Я вчера надеялся, что он весь первый день у нас просидит.
- А что нам, няньки нужны? Вот уж не ожидал от тебя, - разочарованно сказал Левашов.
- А чего ты ожидал от меня? Что я тебе врать буду?
Из тумана вынырнул "юнкере", строча из пулеметов, низко прошел над землей и, круто взяв вверх, исчез в тумане.
- К нам подбирается, - сказал Левашов. - Сейчас вывалит мешок дерьма!
Бомбы были мелкие, но одна из них разорвалась близко, и удар воздуха опрокинул Лопатина на дно окопа. Он приподнялся, сел и, приложив руку к вдруг заболевшему лицу, наткнулся пальцами сначала на кусок стекла от очков, а потом на что-то мягкое и мокрое.
- По-моему, я ранен, - сказал он, боясь отнять руку от лица, чтобы не причинить себе новую боль, и одним правым глазом совсем близко видя побледневшее квадратное лицо Ковтуна.