– Как ты можешь? Этим ты отблагодарил меня за всё, что я для тебя сделала? Вытащила из грязи, пьянства и забытья? Выбила тебе работу в газете, квартиру! Папочка мой – пожалуйста! – женщина стала колотить своими кулачками по груди Владимира, зашлась в рыданиях и упала на колени, обхватив голову руками.
– Успокойся, Виола. Я никогда не хотел обидеть тебя. Я признателен тебе буду всю жизнь. Если тебе это важно, вот ключи – от квартиры, от ателье, ключи от сердца, извини, отдать не могу. Я ухожу.
– Вальдемар! Милый, не уходи, умоляю! – она ползала на коленях по коридору за человеком, без которого не представляла свою жизнь, хваталась за брючину, падала в изнеможении. Он был не преклонен. Он никогда не любил её, и несчастной женщине было это всегда известно, но надежда изменить его отношение к ней в обмен на заботу, опеку, внимание, помогала жить.
– Не ищи со мной встреч! Из газеты не уйду – эту работу мне дали друзья, а не ты. Я молчу о том, что квартиру мне дало государство за вклад в победу ценой того, что я инвалид, твой отец лишь ускорил процесс. Для тебя, я вижу, материальные блага важнее человеческих чувств?! – он побросал небрежно вещи в походный чемодан, аккуратно сложил в другой фотоаппараты, осветительную технику, кинокамеру.
– Это потому, что я старше тебя? А она молодая. Тебе нужны дети, да? А я никогда тебе этого не дам, не могу! Сволочь! Ненавижу! – Виолетта убивалась в бессилии, но вдруг подскочила как умалишённая, влетела в ванную и выскочила с " опасной " бритвой в руке, прижав её к венам на другой. Глаза блестели адским огоньком.
– Если уйдёшь, я жить не буду! Давай, проваливай! Вальдемар, ты никогда не простишь этого себе, – и Виолетта истошно засмеялась, полоснув лезвием по руке. Мощная струя крови фонтаном брызнула ей в лицо и в мгновение залила всю одежду. Она моментально осунулась, затихла и побелела, как полотно, жизнь покидала женщину – ураган.
Ярский видел всякое на войне, в лазарете насмотрелся на ранения и пострашнее этого, но, чтоб человек, близкий и дорогой, решил расстаться с жизнью! Он оцепенел…
Разум быстро возобладал над эмоциями, Володя сориентировался в момент, разорванной простынёй замотал туго запястья, хотя одной рабочей рукой быстро это сделать было не просто. Но за несколько лет он уже навострился, зубы и рот вполне заменяли правую руку. Знакомый доктор примчался уже через 15 минут. Решено было перевозить Виолетту в больницу под капельницу, под другим именем, чтоб не афишировать. Отец её, генерал – лейтенант Советской Армии – известная личность в Киеве. Жизнь женщины была в большой опасности! Вальдемар остаётся, он будет с ней рядом, пока Виоле не станет лучше. – А если не станет? – думал Володя, мучительно было представить, что он больше никогда не увидит Людмилу, но ещё более мучительно думать, что он подтолкнул к этому поступку обезумевшую от любви к нему женщину. – Что делать? – сердце колотилось, готово было выпрыгнуть наружу от безысходности и зашкаливающего через край волнения за чужую жизнь. Дежуривший в больнице в ту ночь доктор прервал размышления отчаявшегося и уставшего человека: