— Будь ты проклят! — выплевываю ему в лицо.
И плавлюсь от того, как он мягко, чуть хрипло смеется в ответ.
— Надеюсь, в этом тебе не нужна помощь, господин?
Этот голос. Тенерожденная вторгается в нашу странную борьбу.
Мне нужно радоваться ее появлению, ведь оно разрушает желание, с которым я никогда бы не смогла справиться самостоятельно.
— Я могу подержать ее, если желаешь. — Она подходит ближе, мимолетно касается пальцами плеча Раслера.
Моего Раслера.
— Отпусти меня, — прошу я снова, и на этот раз в моем голосе нет ни капли лукавства. Все закончилось. Мы рядом, но пропасть между нам такая широкая, что не перелететь и за сто лет. Я не буду даже пытаться. — Я не нуждаюсь в твоих ласках.
Он осторожно разжимает пальцы, ставит меня на ноги и отступает. Румянец сходит с его лица, и Наследник костей снова становится самим собой: безучастной ко всему происходящему тенью.
Я кое-как натягиваю платье на плечи, сжимаю на груди разорванные края. Мне холодно, зубы стучат так громко, что эхо проносится по всему замку. Холод — моя стихия. Он отрезвляет, возвращает способность мыслить трезво, как и подобает дочери северных просторов.
— Я хотела попросить твоего разрешения присутствовать на Вороньем празднике через три дня в Тархоле. Только за этим и пришла.
Раслер с потерянным видом отступает, смотрит выше моего плеча. Кажется, не одна я чувствую себя сорвавшейся с цепи псиной. Мы оба только что пали перед напором своих слабостей, и нам обоим предстоит как следует поработать над защитой, чтобы этого больше не повторилось.
— Вороний праздник? Что это?
— День, когда мы отдаем дань нашим предкам и почитаем ушедших богов.
— Я поеду с ней, если желаешь, — напоминает о своем присутствии длинноухая. Она смотрит на меня, как на личный трофей. Будто имеет право решать, что и как мне делать. Возможно, он позволил ей все это?
— Кэли, уйди, — приказывает Раслер. — И не показывайся мне на глаза, пока не позову.
Она и правда исчезает, забирает с собой наше смятение и оставляет лишь пустоту, полную наших горьких воспоминаний.
— Тебе не нужно мое разрешение, Белая королева, — отвечает он. — Прости, что испортил платье.
— Больше никогда не притрагивайся ко мне, Раслер, — прошу я. — Мы оба знаем, что это уничтожит нас.
Он вскидывает голову, приоткрывает губы, чтобы что-то сказать — но так ничего и не произносит. Неловкое молчание затягивается, и я делаю то, что давно пора было сделать: ухожу.
И лишь когда он остается далеко позади, даю волю слезам. Мне нужно бежать от него. Чем раньше — тем лучше.