Комнаты моих родителей находятся в южной башне. До того, как замок был разрушен, пройти туда не составляло труда: всего-то два пролета и несколько лестниц. Но теперь, чтобы добраться туда, мне придется идти в обход. И самое главное препятствие на этом пути — деревянный мост, подвешенный на веревках вместо рухнувшего каменного.
— Я сама, — говорю я, видя, как отчаянно горничная сдерживает дрожь. Никто в здравом уме не пойдет туда. Слишком велик риск упасть. — Можешь идти.
Мне нужна эта маска, чтобы затеряться в толпе. Значит, я пойду за ней, несмотря на риск.
В замке непривычно тихо. После заката солнца слуги спешно расходятся по своим комнатам и не высовывают носы. Мне легко понять их, ведь именно ночь — время, когда воины армии моего мужа сбрасывают свои человеческие личины и превращаются в мертвецов, которым не нужны глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Я слышала, что несколько дней назад пропало двое строителей, а вчера — помощник кузнеца. Тела так и не нашли. И с чьей-то легкой руки по замку пополз слух, что их плоть и кости сожрали воины нового Короля Севера.
Я пересекаю коридор, прислушиваюсь к собственному частому дыханию и осторожным шагам. Пламя свечи беспокойно танцует на фитиле, то почти затухая, то распаляясь. От его странной пляски на стенах начинают кривляться тени, тянут ко мне свои уродливые руки.
Иду быстрее, а потом срываюсь на бег. Темнота сгущается вокруг меня, почти проглатывает пламя свечи… И я замираю около моста. Пропасть под ним наполнена темнотой, их которой доносятся странные шепоты. Я запрещаю себе их слушать, просто становлюсь на деревянную перекладину и иду вперед. Шаг за шагом, не раздумывая и не оглядываясь. Ветер раскачивает хлипкую лестницу, и она брыкается у меня под ногами.
Я ступаю на каменную поверхность и только тогда перевожу дух. Ничего не случилось, я цела и невредима. Минутная слабость — и теперь все страхи кажутся такими блеклыми и надуманными, что весь путь до родительской спальни я посмеиваюсь над ними и над собой.
Дверь в комнату приоткрыта. Я останавливаюсь и зачем-то смотрю по сторонам. Чушь, в этой части замка давним давно никто не живет, кроме старых воспоминаний. Возможно кто-то из не чистых на руку слуг решил «позаимствовать» что-то из спальни бывшего короля. Мысль о том, что в вещах моего отца рылись грязные руки, цепляется мне в горло.
Я лишь кладу пальцы на ручку двери — и она, хрипло скрипя, открывается. Распахивает свой огромный беззубый рот, чтобы проглотить меня каменной коробкой пустоты.
Здесь кто-то есть. Я останавливаюсь, переступив порог лишь одной ногой. Как будто само провидение не пускает меня дальше. Что это? Темная сгорбленная тень около шкафа, мне не узнать ее со спины. Я вижу, как руки с узловатыми пальцами потрошат сорочки моего отца, выбрасывают их, словно мусор. А потом фигура сгибается еще больше, почти на половину залезет в шкаф — и вылезает наружу, волоча здоровенный и наверняка тяжелый сундук. Она кряхтит, но старается изо всех сил.