— Я не буду делать глупостей… Раслер.
Он хищно скалится, садиться на колени и с остервенением сдирает с себя рубашку. Перестук падающих на пол оторванных пуговиц ласкает мой слух, а вид его обнаженного тела — взгляд. Мой король идеален, безупречен весь от ресниц и до кончиков пальцев.
Но Раслер не дает мне насладиться зрелищем: тянет к себе, заставляет сесть и с извращенной достойной садиста медлительностью распускает завязки на груди моей ночной сорочки. Я облизываю губы от нетерпения, почти готовая умолять разорвать и мою одежду тоже. Но когда пальцы Наследника костей мягко очерчивают кривой шрам от ожога, я словно каменею. Как я могла забыть?
Пытаюсь отодвинуться, но Раслер жестко сажает меня к себе на колени, заводит мои ноги себе за спину, вдавливается мне между ног так плотно, что у меня не остается сомнений — он желает меня так же сильно, как я желаю его.
— Мьёль, ты так красива. — Раслер отводит волосы с моего лица, указательным пальцем скользит по шее, поглаживает ключицу. — Красива вся и везде. И если моего возбуждения тебе недостаточно, чтобы понять, что я не вру, тогда мне придется убеждать тебя снова и снова.
Его ладонь накрывает мою грудь. Я с шумом втягиваю воздух, пытаюсь убежать от остроты этой ласки, но вторая рука крепко держит меня за спину. Я чувствую жжение в том месте, где пальцы моего короля впиваются в кожу.
— Не смей от меня ускользать, иначе я буду очень недоволен, — то ли в шутку, то ли всерьез предупреждает он.
Он сжимает мой сосок пальцами и требовательно смотрит в глаза.
— Не закрывай глаза, Белая королева.
— Я… это… слишком… — В моем голосе стона больше, чем связных слов.
— Мы с тобой сыграем, Мьёль. Я доставлю тебе удовольствие, но лишь до тех пор, пока ты не закроешь глаза. Хочу, чтобы ты смотрела на нас, на меня, ласкающего тебя, на то, как твое тело отзывается на прикосновения моих ладоней, моего языка и губ. Перестаешь смотреть — и игра заканчивается целомудренным поцелуем в лоб. До момента, пока ты сама не придешь ко мне и не попросишь продолжить. И можешь поверить мне на слово, просить придется очень старательно. Вероятно, даже губами и языком.
Раслер убирает ладонь от моей груди и вкладывает мне в рот большой палец. Едва ли я понимаю, что делаю, но тут же принимаюсь иступлено его посасывать. Однажды, еще когда была ребенком, я видела, как служанка ублажала моего брата таким образом, только он держал ее за волосы и так жестко двигал бедрами, что на лице бедняжки не было ничего, кроме паники. Уверена, с моим Раслером не будет ничего подобного.