- Сиди,- сказал Сабуров и, прислонившись к бревнам, которыми был обшит вход в блиндаж, несколько минут стоял молча, прислушиваясь. Стреляли мало, только изредка, провизжав над головой, где-то далеко за спиной плюхалась в воду одинокая немецкая мина.
Петя поежился.
- Что, холодно?
- Есть немножко.
- Иди в блиндаж, погрейся. Я тут пока постою.
Оставшись один, Сабуров повернулся сначала налево, потом направо; его вдруг заново поразил, казалось бы, привычный ночной сталинградский пейзаж.
За те восемнадцать суток, что его не было здесь, да и за последние четыре дня Сталинград сильно изменился. Раньше все было загромождено пусть полуразбитыми, но все-таки домами. Сейчас тех трех домов, которые защищал батальон Сабурова, в сущности, уже не было: были только фундаменты, на которых кое-где сохранились остатки стен и нижние части оконных проемов. Слева и справа тянулись сплошные развалины. Кое-где торчали трубы. Остальное сейчас, ночью, сливалось в темноте в одну холмистую каменную равнину. Казалось, что дома ушли под землю и над ними насыпаны могильные холмы из кирпича.
Вернувшись в блиндаж, Сабуров, не раздеваясь, присел на койку и неожиданно заснул. Он проснулся и с удивлением обнаружил, что в блиндаж пробивает свет. Судя по времени, он проспал никак не меньше четырех часов. Очевидно, Ванин и Масленников, все еще считая его больным, ушли, решив не будить его.
Он прислушался - почти не стреляли. Ну что же, в конце концов, это естественно: должна же когда-нибудь, хоть на некоторое время, наступить тишина. Он еще раз прислушался: да, как ни странно, тихо.
Дверь открылась, и в блиндаж вошел Ванин,
- Проснулся?
- Что ж не разбудили?
- А зачем? Когда еще в другой раз тихо будет...
- Что, в ротах был?
- Да, в третью ходил.
- Ну как там, наверху? Никаких особых происшествий?
- Пока никаких. Как пишут газеты: "Бои в районе Сталинграда".
- Какие потери с вечера? - спросил Сабуров.
- Трое раненых.
- Много.
- Да. На прежнюю мерку немного, а сейчас много. Но из троих только одного в тыл отправляем, а двое остаются.
- А могут остаться?
- Как тебе сказать? В общем, не могут, а по нынешнему положению могут... Ты-то как сам - лучше себя чувствуешь?
- Лучше. Где Масленников?
- Ушел в первую роту.
Ванин горько усмехнулся:
- Все никак не можем привыкнуть, капитан, что батальон уже не батальон. Все называем: "роты", "взводы". Сами уже, все вместе взятые, давно ротой стали, а привыкнуть не можем.
- И не надо,- сказал Сабуров.- Когда привыкнем к тому, что мы не батальон, а рота, придется два дома из трех оставить. Батальоном их еще можно оборонять. А ротой - нет. Стоит представить себе, что мы - рота, и уже сил не хватит.