- Сам знаешь, что к нему. Открывай. По роже сейчас дам, - тем не менее, рыкнули в исхудалое лицо.
- А-а… Понятно!
Что там стало понятно мусорщику неизвестно, но лысая башка скрылась, чтобы через секунду открыть дверь.
- Не убрано, - почесывая череп когтистой пятерней, мусорщик посторонился, пропуская.
Сгорбленная исхудалая фигура с огромным мешком за спиной молча дождалась, пока король войдет в помещение. Лязгнул дверной засов. Завывание холодного ветра и крики безумной толпы окончательно оборвались. Прокашлявшись от ударившего в нос запаха гнили и помоев, хозяин цитадели спешно зашагал вперед. Без особого интереса, ибо ничего нового, на ходу заглядывая в рабские клети, громила двигался сквозь казематы.
- Прошу… пощадите! – сотни худых рук потянулись к ногам спешащего короля.
Убийцы, насильники, проститутки, должники - в общем, законные обитатели этого захудалого мирка-свалки пачками томились в многочисленных клетках каземат.
- Вонючий сброд! – король наотмашь пнул одну из тощих рук, что едва не коснулась его сапога.
Раздался хруст ломаемых костей и треск рвущихся сухожилий. Вся в перстнях и кольцах, пятерня отлетела в сторону. Полумрак коридора заполнил протяжный вой, роняя на грязный пол тягучие капли крови, обрубок дернулся обратно в клетку.
- Портишь товар, барон, - недовольно пробурчали позади мужчины.
Сутулясь, ибо по природе своей слишком высоки для подобных помещений, мусорщик быстро проковылял вперед по коридору. Обогнал короля, ловко поднял валяющуюся на полу кисть, замер в ожидании. Долгих десяток секунд ничего не происходило. Надрывно стонали в клетках сотни проклятых (второй после мусорщиков источников дохода короля), сновали крысы по клеткам, подъедая обгорающую плоть узников.
- Ну?! Что там? – барон приблизился к неподвижной фигуре.
Словно отвечая на вопрос, худая культя в руках мусорщика принялась стремительно осыпаться золой. Целиком обугленная, испещренная прожилками желтого света, конечность разрушалась. Многочисленные кольца, серьги и брошки, живьем вшитые под кожу, сыпались в когтистую ладонь по мере того, как тлел в руках мусорщика обрубок. Десяток секунд и от конечности осталась куча драгоценных побрякушек да горка пепла.
- А ты говорил «портишь», - хозяин помойки самодовольно оскалился, ткнул своим волосатым пальцем в массивное кольцо. – Смотри!
Инкрустированный увесистым камнем, перстень горел четко различимым «Х» на своей поверхности – верный признак проклятой вещи.
- Всего один, - недовольно протянули из-под потолка. – Говорил же. Зачем было ломать руку? Через пару дней сама бы отсохла.