«…потому что они взяли нашу любовь и накачали ее,
Накачали ее новокаином, и теперь
Я просто онемел,
Теперь я просто онемел,
Оставь меня, не обращай внимания, я просто презренный человек.
Так что не останавливайся, пока твоё сердце не онемеет.
Сейчас я просто онемел,
Я ничего не чувствую к тебе»
Прогнав программу еще три раза — от начала и до конца — и проследив, чтобы все хорошенько потянулись, я, наконец, отпустил своих мокрых, но, кажется, довольных учеников. Последним шел как раз новенький, и я, не выдержав, окликнул его:
— Никита?
Парень остановился и повернулся, бросив на меня вопросительный взгляд. В нем явно читалось еще и какое-то опасение, словно он боялся, что я велю ему больше не приходить. Но нет, я только улыбнулся ему и сказал:
— Ты — большой молодец. Так держать.
Окрыленный моей похвалой, парнишка буквально упорхнул к двери — и чуть не врезался в заходящего Демида. Извинившись, он ловко просочился между фигурой моего друга и дверью. А Котов, посмеиваясь, приблизился ко мне, наблюдая, как я вытираю мокрый от пота лоб.
— Что за фрукт? — поинтересовался брюнет, — И чем заслужил похвалу от самого Грозного?
— Никита Князев, — ответил я, снимая футболку и закидывая ее в сумку, — Новенький. Способный парнишка, с непростой судьбой.
— Что, снова твоя благотворительность? — понимающе улыбнулся друг.
Я кивнул. Учить детей мне нравилось, наверное, больше, чем танцевать самому. Было в этом что-то такое, по-настоящему теплое — понимать, что ты помогаешь детям стать чем-то большим.
Стас знал об этой моей черте и иной раз мне казалось, что он просто нещадно эксплуатирует меня, но я никогда не отказывался. Правда, у меня было одно условие — в моей группе было несколько бесплатных мест, и тех, кто не будет мне платить, я выбирал сам. Не знаю, как я натыкался на детей, которые зарывали свой талант. Иногда мне казалось, что это они находили меня. Будто нас что-то вело друг к другу.
Так было и с Никитой — мне просто приспичило купить газировки, и я остановился у ближайшей палатки. Которая располагалась возле самой обычной общеобразовательной школы. И вот там, на заднем дворе, я и увидел парнишку, который дрался с двумя ребятами, явно постарше. Драку он безнадежно проигрывал, поэтому я бросился на помощь. Ребенка я отвоевал, всего лишь дав парочку подзатыльников, после чего отвел его — грязного и мрачно сопящего — к своей машине. Отмыв мальчишку, я насколько мог строго поинтересовался:
— Ну и за что они тебя так?
Тот бросил на меня колючий взгляд, и промолчал. Пришлось зайти с другой стороны: