— Ну…давайте, — чуть неуверенно протянул подросток.
— Не ссы, я тебя поймаю. Так, — повернулся я к остальным, — Вы пока просто смотрите, потом пробуете, а после сделаем под музыку. Никита, на четыре счета. Давай.
На удивление, ученик у меня оказался более чем смышленым, и с хорошим чувством ритма. Так что отработали мы связку с первой попытки, прогнали программу еще разок и снова включили музыку.
«Если бы ты знала, что птицы поют тебе,
Ты бы никогда не подпевала.
Изгони их, потому что такова наша культура,
Эти новые стаи не что иное, как стервятники…»
— Так, теперь добавим еще немного агрессии. Чуть больше жесткости в ноги — шаг должен быть таким, словно вы пытаетесь весь мир положить к своим ногам. И не забывайте — враги повсюду, но бить их нельзя. Поэтому, все свое отношение мы можем показать только жестом.
— Например, вот таким? — спросил один из учеников, проводя большим пальцем себе по горлу.
— Да, вот это — то, что надо, — одобрительно кивнул я, улыбаясь.
«Я просто проблема, которую не нужно решать,
Так что не могла бы ты придержать свои аплодисменты?
Возьми эту интермедию вместе со всеми выкрутасами
И преврати её в мечту на киноэкране…»
— И вот здесь нужно сделать резкий рывок, сальто назад — и приземляемся на шпагат.
— Но…не все тут это умеют, — возразил Никита.
— Значит, проседаем максимально. А в конце занятия сделаем традиционное упражнение на растяжку, — хмыкнул я, наблюдая, как вытягиваются лица у парней.
Да уж, для них такие тренировки сродни испытанию, ведь они уверены, что садиться на шпагат должны уметь лишь девчонки. Просто они с Демидом не занимались — его постановки на сорок процентов состоят как раз из таких элементов, а еще на сорок — из поддержек и прогибов. Собственно, поэтому он и преподавал у дам.
«Я сказал, что однажды пустошь поглотит меня целиком.
Я чувствую себя передержанной фотографией…»
— Ну, и на финалочку снова разбиваемся на пары и изображаем небольшой спарринг. Никита — ты знаешь, что делать.
Уже чуть более уверенно, чем в начале занятия, парень подошел ко мне и внимательно следил за элементами, которые я ему показывал. Юный танцор зацепил меня с того самого момента, как перешагнул порог зала — в обычных спортивных штанах и толстовке, потрепанных кроссовках. Его глаза так горели, что это невольно притягивало взгляд. Он впитывал, как губка, всё, что я говорил и показывал в течении этого часа, и я был уверен, что его ждет большое будущее в танцевальном мире.
— Готов? — спросил я негромко.
Парень кивнул, усмехнувшись, и я, вернув ему эту ухмылку, скомандовал ребятам начинать, врубая музыку погромче.