Он сел, приятельски улыбнувшись Головину, и тот, никак не отвечая, встал с затвердевшим лицом, попросил слова и, когда Гринцевич кивнул, подошел к фанерной, скверно выкрашенной трибуне и заговорил. Разумеется, ни Кузнецов и ни Почкин не были единственными и тем более главными противниками, и вопрос был гораздо шире, чем борьба с какими-то отдельными конкретными лицами (Головин подумал об этом, еще слушая Кузнецова), но он мог сейчас высказать свои мысли только ему, тому же Кузнецову, он сознательно ничего не стал говорить о производственных делах, о плане, а сразу перенес разговор в другую сферу. Он почему-то думал, что его непременно поймут, если не все, то многие. Кузнецов был для него в этот момент вообще средоточием неприятностей и неудач. Не глядя в сторону Кузнецова, он бросил в зал первые отрывистые и резкие слова, сказал о запасах промышленного леса в крае, о том, что их хватит лишь на пятьдесят лет при планомерном, ограниченно допустимом росте заготовок, но потом лесную промышленность в долине Игрень-реки придется свертывать и завозить древесину из других районов страны. Но это в том случае, подчеркнул он, если лесовосстановление будет двигаться прежними темпами, если положиться только на природу.
— На месте ели и лиственницы — ценных промышленных пород, — если не вмешается человек, вырастут осина, береза, ольха. Вот что мы будем иметь через пятьдесят лет. Уже сейчас необходимо бить в набат. Финансовые затраты невелики, со временем они окупятся. Да, здесь обычное рабочее собрание, Николай Николаевич, но кто и когда установил для рабочего человека, подлинного хозяина своей земли, нормы «от» и «до» в оценке любого положения в стране и вообще в жизни? Я лично считаю, что рабочие, поднимающие вопрос о более бережном обращении с тайгой, честные люди, они совершенно правы. На территории нашего леспромхоза можно провести первые опыты в этом деле, у нас много молодежи, грамотной, жаждущей интересных дел. Мы при желании горы сдвинем! Наступает время, когда любая работа переходит в творчество. Старожилы знают, что такой вопрос ставился нами лет десять тому назад.
Он назвал несколько фамилий, мало кому известных. Одни уехали, других не было в живых. Андрей Кортаков… Головин помедлил.
Лучший друг, инженер по лесоустройству — в сущности, это была его идея… Бессонные ночи, споры.
Головин обвел взглядом притихший зал, заметил напряженное лицо Ирины, сидевшей неподалеку, и неприметно ей улыбнулся, ободряя и поддерживая, говоря улыбкой, что волноваться и переживать за него не надо и незачем, что выпадали куда более сложные и трудные времена и что он тогда был моложе, незащищеннее, а теперь другое дело.