— Да, да, — сказал он, возвращаясь к своей основной мысли. — Леспромхоз примерно на территории десяти тысяч квадратных километров может работать, Николай Николаевич, вечно. Очень крупный леспромхоз. Но для этого нужна лесохозяйственная революция, которая, конечно же, сама собою не случится. Вы правы, леса нужно все больше, но, простите, его запасы далеко не безграничны, тайга отступает в труднодоступные места, человек не то что должен, понимаете, обязан прийти на помощь природе. Нужно установить строжайший контроль государства, связать вырубку и восстановление и передать эти функции в одни руки. Может быть, лесхозам, усилия которых главным образом должны быть направлены на восстановление гарей и старых вырубок. Сейчас через каждые двадцать пять — тридцать лет леспромхоз вынужден перекочевывать на новое место. Опять требуются новые дороги, новые поселки — все старое летит псу под хвост. Для лесопромышленности нужно составлять планы не на пять, не на десять лес, а на столетие. Представьте себе, товарищи, леспромхоз, работающий на той же территории сто лет. Постоянные лесные городки, сеть постоянных дорог, окультуренные таежные массивы без гнуса и комаров — бича наших дней. Комбинаты по переработке древесины не только деловой, но веток и корней. Ткани, одежда, корм для скота — все, что нужно человеку. Зеленые города будущего. Химера? Утопия? Нет. За нами первые шаги. Вполне возможно, что бригады коммунистического труда в лесной промышленности должны положить начало и этому.
Головин оглянулся; Гринцевич пододвинул ему стакан с водой, и он, взяв его, повертел и поставил назад, развел руками.
— Что ж, товарищи, мое выступление затянулось, может показаться не по существу, но вопрос важный, и я, как говорят завзятые ораторы, закругляюсь. Тут очень дельно выступал Анищенко. Пора, давно пора подойти к делу посерьезнее. Главного инженера, к сожалению, нет, я посылал узнать перед началом. Говорят, он еще не успел вернуться из тайги. Можете мне поверить, я разговаривал с Вениамином Петровичем не раз и не два, а доказать ему что-либо не смог. Ему это почему-то кажется лично моей причудой. Может быть, здесь все сложнее, чем я думаю, но это вопрос другой, из области психологии и человеческих отношений, не будем здесь его разбирать. Сейчас мне хотелось бы сказать одно: рожденное жизнью очень скоро становится необходимостью и законом, и тут не отмахнешься так просто. Рано, поздно ли — необходимость свое возьмет.
Все время чувствуя на себе взгляд Кузнецова, сидевшего напротив в первом ряду, Головин слегка покосился в его сторону; тот больше не улыбался, глядел перед собой, положив руки на стол и сцепив их пальцами.