— Не хочу! — Анна не была в настроении что-либо покупать.
— Умоляю! — раздался мужской голос из-за девичьих спин.
Анна и Анастасия разом обернулись. За их спинами стоял подтянутый привлекательный мужчина средних лет в деловом костюме, но без галстука, с расстегнутым воротом розовой рубашки. И стоял, скорее всего, довольно давно, о чем говорила его поза: он слегка облокотился о витрину с мелкими сопутствующими аксессуарами.
— Приношу извинения, что так бестактно ворвался в вашу беседу, — незнакомец выпрямился и приложил руку к застегнутой пуговице пиджака. — Невозможно было не заслушаться. Вы дадите фору любому профессиональному байеру.
— Спасибо, — сухо поблагодарила Анастасия. Опять ее приняли не за ту. Мужчине грозила опасность переместиться в вакуум, как продавцу-консультанту из бутика белья.
— Ах, разрешите представиться! — опомнился незнакомец. — Герман. Не подумайте плохого! Зашел сюда за подарком своей… эээ…
— Не супруге, — помогла Анастасия. — Понимаю.
— Вы очень на нее похожи, — Герман обратился к Анне. — И фигурой, и, думаю, размером ножки.
— С размером прогадать нельзя, — строго предупредила Анастасия. — Лодочки должны быть весьма комфортны. Туфли-лодочки стоит приобретать всегда на полразмера больше.
— Слушаю и повинуюсь! — Герман опустил голову и плечи в поклоне джинна, за что был временно прощен. — Но я уверен, что не прогадаю. Если что — всегда могу вернуть. Мне здесь не откажут. Только примерьте! Дайте посмотреть на ножке!
— Какой цвет? — то ли сдалась, то ли постаралась как можно быстрее освободиться от назойливого просителя Анна.
— Бирюза! — уверенно затребовал Герман. — Моя, как выразилась Ваша спутница, «не супруга», обожает бирюзу — к цвету глаз.
Мужчина в один шаг оказался у витрины с обувью и бережно, как хрустальные, взял на ладони бирюзовые лодочки. Анастасия перевернула одну туфлю и с удивлением подняла бровь:
— Размер твой, Анна. Твой плюс половинка. Идеально.
— Позвольте я сам, — Герман мягко вернул себе потерю и торжественно, будто ордена на подушке, понес лодочки к примерочной. Девушки проследовали за ним. А что оставалось делать?
Собственно, туфли можно было примерить прямо здесь, в зале. Нужно было просто присесть на пуф и сменить старую обувь на новую. Но эстет Герман очевидно предвкушал представление: занавес открывается, и на сцене актриса в долгожданном образе. И такова природа любой истинной женщины: коль публика требует зрелищ, то спектакль будет. В нужное время. А публика пусть подождет.