Гордыня обуяла Молоткова. Вместо долгих часов работы за рукописью, он переплывал на тот берег и с блокнотом в руке бродил меж дачников, сходу записывая происходящее. Но у дачников всё шло по-старому. И жили они в самых условных условиях — обстановке сырой и недописанной. Посёлок неведомо где начинался и заканчивался. Была в нем единственная лавка, а в ней продавались круглый год только леденцы да арбузы. Одного дачника сегодня звали Ваней, завтра Федей. Все просчёты и ляпы Молоткова воплотились в жизнь.
И вот пару дней назад этот великий фантазёр умер. Об этом даже по радио сказали. Жизнь в дачном поселке не то чтобы застыла, однако стала неудобной. Вода в колонках иссякла. Еду перестали завозить незримые соседи, которые почти ежедневно "мотались в город". Дачники испытали великую жажду и голод. Чтобы насытиться, надо было перебраться через берег — дачники отлично видели базу отдыха. Дабы утолить жажду и пересечь озеро, его следовало выпить.
Все дачники собрались у берега, опустились на четвереньки и стали хлебать. Это заняло целый день и ночь. Наутро они ворвались на базу отдыха. Разум покидал дачников, а некоторые из них вовсе исчезали прямо в воздухе, начиная сначала как бы мигать, проявляясь и пропадая попеременно, чтобы наконец сгинуть. Нефёдов залез на фонарный столб и наблюдал оттуда.
За пределы базы дачники не выходили. Шатались по лагерю, плакали, пытались друг с другом общаться, собрав остатки ума. И улетучивались. Лагерь опустел.
2
Ноликову надо взять из домика свои вещи. Не оставлять же тут. В столовку вошел для получения впечатлений. Писатель должен отбросить все личное. Видеть, слышать, запоминать смело. Всё внутри оказалось не на своих местах — столы беспорядочно передвинуты, стулья опрокинуты. На полу лежал Фокин, пахло мочой. От Нефёдова Коля знал, что один писатель превратился в дерево, а другой мертвый, тут, в столовой. Вдруг покойник приподнял голову и спросил:
— Вы живы?
— Как видите. Вы тоже?
— Ушибся, когда падал. Нет сил встать. Я сражался. Один против — сколько их было? Десять или двадцать? Намного больше! Сделайте одолжение — принесите мне из нашего домика другие штаны! Они там в правом отделении шкафчика, висят на вешалке.
— Хорошо.
— В компот упал.
Ноликов в домике Фокина и Мамалыгина. Без труда отыскал новые брюки. Хотел уже выходить, но увидел красный блокнот Мамалыгина. Открыл. На первой странице было: "Вяч. Мамалыгин. Угарный газ. Часть третья". Полистал и смутно начал понимать, что перед ним написанная сильным убористым почерком рукопись романа ужасов. Не вникая в сюжет, Коля успел ощутить странный порядок слов, который проникал в точку между глаз и над носом, заставлял постоянно смотреть в текст, не отворачиваясь. Едва найдя в себе силу закрыть книжку, Ноликов начал шарить по домику и вскоре нашел — со стыдом в душе вывернув шмотки из рюкзака — еще четыре таких блокнота, уже частично заполненных. Последняя часть была написала целиком.