Снова пришел Ваня. Куртку он снял, зато принес гитару. Сев на табурет перпендикулярно к стороне стола, за которой сидела Валя, Ваня сказал:
— Буду учить тебя играть на гитаре. Это просто. Есть два главных аккорда. До-мажор и ре-минор. Вот до-мажор, — он сделал аккорд.
— А вот ре-минор, — и прозвучало. Ваня добавил:
— Есть еще фа-минор и диез-бемоль, но без знания бекаров этого не понять. Пока хватит двух, что я тебе показал. Ну-ка сыграй.
Он протянул Вале гитару. Та приняла.
— Не так держишь, — сказал Ваня, — Дай покажу.
Взял гитару:
— Вот так надо. Поняла?
Опять протянул.
— А может ты нам сыграешь? — спросила его Женя.
— Могу, — взял гитару, почесал лоб:
— Что бы вам такое исполнить?
— Своё, — сказала Женя.
— Своё, конечно. Я чужое и забыл. Только свое. Ну вот, лирическая песня.
— Погоди, я принесу флейту, — Женя вышла.
— Мы с сестрой очень любим петь, — сказал Ваня. Валя кивнула, крутанула чашку. Чайник уже начал булькать и подкидывать крышку. С отрывного календаря спокойно глядел неведомый писатель, родившийся в этот день много лет назад и давно умерший.
— В основном я слушаю музыку в стиле рок, — сообщил Ваня, — Но могу и музыку бит. Музыка бит — моя слабость, — Ваня улыбнулся.
Вдруг он встрепенулся, напряг на шее жилы и прокричал:
— Металл!
И повторил:
— Металл! Так я люблю.
Он встал, выключил чайник, снова сел.
— У меня есть магнитофон с микрофоном, я туда свои песни записываю. Уже есть десять кассет. Их приятно слушать. Могу тебе переписать. Ты вообще какую музыку слушаешь?
— Разную, — Валя сделала неопределенный жест.
— Как ты относишься к джазу?
— Могу иногда послушать.
— Джяз. Надо говорить — джяз. А я его не слушаю! У меня было три пластинки с джязом, я их сжег в унитазе. Нет, в умывальнике. Красиво горели!
— Не могу найти флейту! — раздался голос Жени.
— Поищи на подоконнике в спальне! — закричал в ответ ее брат, — Я там игрался!
И обратился к Вале:
— Буду учить тебя аккомпанементу. Ты аккорды какие-нибудь знаешь?
— Нет.
— Вот есть два хороших простых аккорда. А-эм и дэ-эм. Смотри. А, мы уже не успеем.
Пришла Женя, тоже села на табурет, он скрипнул.
— Будем строиться, — сказал Ваня, — Дай мне "ля".
Женя подудела. Ваня затенькал струной. Женя подмигнула Вале:
— Сейчас мы настроимся и тебе сыграем.
Вале показалось, что неведомый писатель на отрывном календаре совсем нахмурился, такое презрение миру стал выражать лицом, что молоко на версту кругом скисло. Валя сказала робко:
— Мне бы те книжки. Я наверное пойду уже, мне надо успеть на завтра подготовиться.
Но Ваня ударил по струнам. А Женя поднесла флейту к губам и стала раскачиваться в такт музыке. Ваня играл с надрывом и пел с надрывом — лицо потемнело от притока крови, лоб заблестел испариной. Шея каменела, изо рта летела слюна. Совершенно искренне пел. Брат и сестра переглядывались, глазами подбадривали друг друга или отмечали фальшь сыгранного. Один раз Женя кивком показала Вале — вот мол, какой у меня чудо-брат. Валя сделала понимающее лицо.