— Жора, да ты чё делаешь?! Давай хоть один оставим, у них же рожки полные.
— Оружие не берём, потому что никого не будем убивать и, только так, мы сможем выбраться отсюда. Всё! Без разговоров, Серёга!
Сергей дёрнул рожок с одного, другого, швырнул на дно оврага автоматы и, пройдя вдоль оврага шагов десять, зашвырнул и рожки.
— Всё, идём, идём!
— Ты видел, Жора, как собаки нас проводили?
Георгий, обратил внимание; собаки, провожая их, бежали до ворот, виляя хвостами, но, как только они шагнули за ворота, собаки замерли, а потом, поджав хвосты, вернулись к дому.
— Видел.
— То есть, тигр, скорее всего не выдумка, а мы оружие выбросили. С ножами против тигра, ха! Да он нас разорвёт раньше, чем мы успеем за ножи взяться. А может воще, ночью подкрасться и таскать по одному… И с кого он начнёт, интересно? С того, наверное — Серёга глянул на Тадухелу — кто вкуснее всех пахнет.
— Ты сам себя успокаиваешь, Серёга? Начнёт он с самого аппетитного, так сказать в самом соку, мужчины. И кто это у нас? Правильно, не будем показывать пальцами.
— Жора, ты злой, ты — недобрый человек. Как Фрюша тебя терпит?
— А мы куда идём-то, Жора?
Георгий глянул на часы, прошло ещё двадцать минут — Минут через десять сворачиваем с тропы и идём на север по тайге. Пятьсот квадратных километров — это участок семьдесят на семьдесят километров, но вовсе не обязательно это квадрат. Будем идти и высматривать место для ночлега. В ночь они нас искать не станут, к тому же им надо починить генератор. В общем, эта ночь у нас будет спокойная. А завтра, чуть свет, идём на северо-запад, пока не наткнёмся на речушку и дальше, вниз по течению. А там, как повезёт: либо селение, либо трасса.
На ночлег устроились на вершине сопки, выбрав небольшую полянку под пихтами, стоявшими тесным кружком. Натаскали лап, застелив ими землю.
Костёр, Георгий, разжигать не разрешил — Найдём речушку, перейдём на другой берег, вот тогда можно и костёр. Но, только днём! А теперь спать! Я, первый дежурю.
Георгий отошёл от логова к крайнему дереву и, положив несколько пихтовых лап — присел.
Серёга сразу улёгся и позвал — Тадухела, иди ложись рядом, а то одной то поди холодно будет.
Тадухела подошла к Георгию и присела рядом.
— Ну, как знаешь, а я спать так хочу, что даже жрать неохота.
Георгий приобнял её, и она опустила свою головку на его плечо. От её тела исходило тепло, говорить и, даже думать, ни о чём не хотелось, слипались глаза, и он встряхнулся.
* * *
Первым очнулся крепыш. Он сел и потрогал лоб; боли не было, только ощущение, что голова слегка отдельно от тела. Минуты две он сидел и вспоминал; но, всё, что смог вспомнить — это лишь заголубевшие и сузившиеся глаза Георгия, а дальше был провал в черноту. Он с удивлением обнаружил, что кроссовок на ногах нет. Осмотрелся, но на глаза они не попадались.