– Тогда не надо морфина, – покачала она головой. – У вас есть более тяжело раненные. А я посплю, как только доберусь до койки, – пообещала она, кое-как садясь на столе. Только теперь она заметила, на что похожа ее одежда. Мундира не было, рубашка в крови и грязи, рукав оторван. Зайди кто, и сразу бы поняли, что здесь за маскарад.
– Я позову фельдшеров, чтобы тебе помогли, – сказал врач и покинул операционную, не желая слушать возражения.
Поскольку спальная палатка Жени располагалась поодаль от лазарета, Михайловский распорядился поставить ей койку в отсеке Этьена и уложить там, более свободного места просто не было.
Этого Женя не ожидала, но понимала, что так для всех удобнее, пока она нуждается в уходе. А уж с личными сложностями как-нибудь справится. Оказавшись возле Этьена, она благодарно улыбнулась ему.
– Добрый день, Этьен. Слышал, я обязан вам. Вы дотащили меня до лазарета. Как вам это удалось?
Этьен только-только пришел в себя, его обкололи морфином, и, хотя он был зеленоватого цвета, чувствовал себя приемлемо.
– Понятия не имею, – он тяжело поднялся со своей койки, помогая фельдшерам устроить Женю, а потом присел рядом. – Как вы, Константин? Я ужасно беспокоился.
Фельдшеры ушли, задвинув ширмы, и они остались вдвоем.
– Живой, рука действует, оперировать буду. А значит все хорошо, – улыбнулась она.
– Это хорошо, – Этьен слабо улыбнулся в ответ, слегка коснувшись ее пальцев.
Он загнал поглубже все свои тревоги и просто радовался, что Константин рядом и живой. Даже о боли в своих ногах не думал. Сердце у него ныло куда сильнее. Стоило, наконец, разобраться со своими чувствами и принципами, понять, что ему теперь неважно, какого пола человек, запавший ему в душу, и перестать мучить себя напрасно.
– Мне сказали, вы воду носили. Зачем же так себя нагружали? Ноги, наверное, болят нещадно, – вздохнула княжна, сжав его пальцы в ладони, не удержавшись от этого теплого прикосновения.
– Это помогало отвлечься, – ответил Этьен, чуть крепче переплетая их пальцы. – Все раненые, кто стоял на ногах и мог помогать, делали это. Я не мог оставаться в стороне. А ноги… ничего, пройдут, – отмахнулся он и спохватился. – Вам отдохнуть надо. Спите, Костя, а я рядом побуду.
– Я только проснулся, пока не могу уснуть. Столько всего в голове. Это было так страшно. Столько людей. Хорошо, что вас не было в этой атаке. Много погибло, – вздрогнула она. – Не знаете, мой брат, Миша не приходил? – спросила его Ева, ощутив, как тревога сжала сердце.
– С ним все в порядке, – поспешил успокоить ее Этьен. – Из их полка почти все вернулись. Он тоже за вас очень тревожится. Давайте-ка я схожу к нему, скажу, что вы вернулись, – он стал оглядываться в поисках своей трости, не решаясь сейчас идти без нее.