А вместо него пришел Миша, сумевший, наконец, вырваться к сестре.
– Мишенька! – Женя встала к нему навстречу и крепко обняла, как могла, пусть и закряхтела от боли. – Живой. Слава Богу, я так переживал!
– Кто бы говорил! – Миша было обнял ее, но, услышав, как сестра застонала от боли, отпрянул. – Ранен? Сильно? – стал выпытывать он, ничего толком не зная.
Этьен поднялся и стал тихонько отступать к двери, чтобы дать им спокойно поговорить. Но его остановил Миша.
– Этьен, что вы, не уходите. Я на минутку. В штаб вызвали, а по дороге заскочил проведать.
– Миша, не переживай, ранение легкое, кость цела, рука работает, все заживет как на собаке, – уверила его Женя.
– Я не хотел мешать, – пояснил Этьен, но все же вернулся на место.
– И все же, будь осторожен, – Миша покачал головой и спрятал Жене под рубаху выпавший медальон, что матушка повесила. – Я зайду, когда станет поспокойнее.
– Буду ждать, Миша. От Саши вестей нет? – спросила она, вздыхая.
– Нет… – он виновато развел руками. – Но отсутствие плохих новостей – тоже хорошая новость, – Миша неуверенно улыбнулся и поцеловал ее в лоб.
Женя согласно кивнула ему и отпустила его, попрощавшись. А потом она вернулась к обеду.
– Вы очень переживаете за князя? – с пониманием спросил Этьен, когда Миша ушел. Сейчас он был очень рад, что у него нет братьев, которых долг привел на войну.
– Он мой друг, мы учились и росли вместе, поэтому да, я переживаю за него, – кивнула Женя.
– Все будет хорошо, – попытался успокоить его Этьен. В конце концов, и ему Александр был не чужой человек. – Чем мы с вами займемся после обеда? – спросил он, чтобы отвлечь своего нового друга.
– Нам обоим нужно отдохнуть, – сказала ему Женя, улыбнувшись. – Ни мне, ни вам это не сильно нравится, но так мы быстрее выздоровеем. А затем еще немного поработаем, прогуляемся, а там ужин и спать.
– Хорошо, – как ни странно, Этьен не стал спорить, ведь ночь на узкой койке была для него не очень простой чисто физически.
Так они и сделали – немного отдохнули после обеда, правда, пришлось отказаться от прогулки – к вечеру француза стали беспокоить ноги, зато они смогли нарезать впрок марлевых тампонов.
– Давайте-ка я сделаю вам компрессы, – сказала Женя, глядя на отекшие ноги бедного француза. – Василий обещал нам баню после ужина, так что как раз. Потом попаритесь, косточки прогреете и завтра будете как новенький, – пообещала она ему, не успев толком задуматься о том, как они будут париться.
– Баню? – неуверенно переспросил Этьен.
С подобным образцом русской культуры ему сталкиваться не приходилось, но суть он понимал и надеялся, что его организм, вымотанный за день, не окажет ему недобрую услугу.