– Мне это не будет во вред? – все же спросил он.
– Наоборот. Баня оказывает хорошее лечебное действие, – заверила его Женя. – Не бойтесь, это приятно. Все тело потом дышать будет. А вообще я бы вас на ночь в печку закрыл, чтобы все хвори из вас вышли.
– В печку? – ошарашено спросил Этьен, невольно отодвинувшись от Жени. – Зачем в печку? Я ведь там сгорю! – пробормотал он.
– Нет, метод другой. В хорошо протопленную печь стелют солому, огня там уже нет. Только сухое тепло. Больной проводит там ночь, и на утро здоров, – рассказала она, рассмеявшись.
– Тогда вам нужно остаться там со мной, – предложил Этьен, а потом, сообразив, что сказал, смущенно вспыхнул, но брать свои слова назад не стал.
– Вдвоем мы в печку никак не влезем, а в баньке-то я уж вас попарю, обещаю. – Засмеялась Женя, а потом осеклась, понимая, что слишком привыкла к своей мужской роли.
– Едва ли она меньше кушетки, – пробормотал себе под нос Этьен, но настаивать не стал, понимая, что это будет выглядеть странно. А скоро пришел Василий, чтобы сообщить, что баня готова.
Только теперь Женя поняла, в какую ловушку загнала сама себя. Она словно забыла о приличиях, условностях, да и вообще о том, что она девушка. Какая баня? Да еще и вдвоем с мужчиной. Конечно, за время работы в лазарете она видела столько мужчин в самых разных видах, что ее было уже ничем не удивить. Но вот только Этьен – это совсем другое дело. Одна мысль о нем смущала, но она обещала помочь, зная, что сам он не справится. Да и лечебный эффект, конечно же, пошел бы ему на пользу.
Напряженно обдумывая все, злясь на себя за глупость и все остальное, все же Женя пришла к решению – она просто останется в рубашке. Та была длинная, закрывала ее почти до середины бедер, а потом, когда она попарит Этьена и вышлет его в предбанник – быстренько помоется сама. Этьен человек чести, и вполне поймет ее просьбу о приватности.
В бане было приятно жарко, веники Василий уже запарил, и пахло свежо и вкусно. Выстиранное белье лежало стопками вместе с купальными простынями. Только зайдя туда, Женя расплылась в улыбке, предвкушая, как отмоется и отпарится от всей грязи, что накопилась.
– Раздевайтесь, Этьен, – велела Женя, кое-как справляясь с мундиром одной рукой.
– Давайте я вам сначала помогу, – предложил Этьен и снял с нее мундир, потом помог снять сапоги и занялся штанами, следя, чтобы Жене не пришлось поднимать руку, и, не слушая ее протесты. Конечно, он пошел на поводу у своих чувств, поступившись честью, но удержаться просто не мог. В конце концов, это была просто помощь раненой девушке. Девушке, которая сейчас с ним наедине в бане. Если бы тут не было так жарко, то краска на его лице была бы совершенно не уместна. С одной стороны, Этьена смущал тот факт, что Женя вроде бы, продолжает играть свою роль. С другой стороны, раскрыть свое знание было тоже неловко. Хотя сейчас, когда Женя стояла в одной рубашке, он не мог отвести от нее взгляд – худая, но сильная фигурка все равно проступала под тонкой тканью.