– Боже как хорошо… – простонала довольно Женя, подставляя под веник спину, уже забыв обо всех своих страхах и тревогах.
Голос Жени действовал на француза магически, Этьен ловил себя на том, что буквально пожирает взглядом обнаженное тело, и, стыдя себя за порочные мысли, снова старался сосредоточиться на процессе.
Лежа с закрытыми глазами, Женя ощущала, что из нее с каждой каплей пота выходит болезнь и дурнота, а сама она наполняется силой и здоровьем. Разомлев, она подложила руки под голову, повернув лицо к Этьену, и блаженствовала.
– Костя, как вы? – пришло время Этьена беспокоиться, когда та затихла, и даже перестала вскрикивать от ударов веника. Он навис над ней и коснулся пальцами ее щеки, ловя себя на желании коснуться ее влажных и порозовевших губ.
– Просто замечательно, Этьен, не останавливайтесь, прошу вас, – простонала ему хрипло Женя, совсем расслабившись и не открывая глаз.
По-своему поняв это предложение, Этьен коснулся ее губ легким поцелуем, но потом резко отпрянул и принялся стегать Женю, словно ничего и не было.
Женевьева открыла глаза, сразу покраснев щеками и сбившись с дыхания от волнения. Но заметно это не было – она и так от жара была красной, как свекла. Это уже второй раз, когда Этьен так себя ведет, и Женя не знала, как ей реагировать.
В глаза девушке Этьен не смотрел. Он работал веником, а когда немного утомился, сел на полок и уставился на пышущие жаром камни. Его собственные уши тоже пылали, а мужское естество начало заявлять о себе.
– Я пойду, обольюсь, – предупредил он, бочком выходя из парилки.
Женя не могла не заметить, что между ног у Этьена все было более чем хорошо. Этот вопрос она изучала уже и с анатомической точки зрения, по учебникам, и шутки в мужских компаниях часто были непристойными и часто вертелись вокруг предмета их гордости или кое у кого – разочарования. И тот факт, что его, Этьена, мужское достоинство…кхм, реагировало, видимо на нее, на Женю, заставлял ее смущаться сильнее, чем когда-либо в жизни. Княжна была в полнейшей растерянности. Она кивнула французу и, пользуясь тем, что он вышел, сама облилась водой, и принялась торопливо намываться жесткой мочалкой.
От обливания ледяной водой Этьену стало значительно лучше – его мужская природа поутихла, зато тело было полно сил и бодрости – баня и правда обладала чудодейственным эффектом. Он хотел было вернуться, но на пороге замер, искоса наблюдая, как мыльная пена скользит по коже девушки. Теперь он больше не видел в ней военно-полевого хирурга, теперь перед ним была бесспорно Афродита, рожденная из морской пены. Этьен понял, что пропал. Он влюбился по уши, окончательно и бесповоротно. И теперь не знал, что ему делать.