Офелия угрожающе нависла над ним, почти касаясь кончиком носа.
— Надеюсь, у тебя слюна не ядовитая? — шепотом спросил Заэль, но Офелия не слушала.
— Если ты еще хоть раз притронешься к какой-нибудь девице, кроме меня…
— То что? — с искренним любопытством спросил Заэль.
— Сожру твою душу с потрохами и привяжу к себе на век, — прорычала Офелия. — Эта мерзкая отвратительная подстилка… Долго ты с ней развлекался до моего прихода, а? Признавайся!
— Не успел. Ты весь кайф обломала. Только я вознамерился как следует оттянуться, как…
Договорить он не смог, так как в этот момент демонические нити обвили его запястья, больно обжигая ледяным холодом.
— Эй!
Заэль дернулся, но только сделал хуже. В глазах потемнело от резкой боли, пронзившей все тело, во рту появился уже знакомый неприятный металлический привкус.
А вот теперь ему стало не до смеха.
— Я хочу знать правду! Эта мулатка скакала на тебе до моего прихода, а?
— Да не трогал я ее! — воскликнул Заэль. — Я хотел. Хотел! Назло тебе и себе. Но не смог. Меня чуть не стошнило, когда она начала лапать меня.
Лицо Офелии смягчилось. Кажется, даже белки глаз немного посветлели.
— Это правда? — спросила она более спокойным голосом.
— Чистая правда. А теперь освободи мои руки, а? У меня уже в глазах двоится.
— А… Да… Сейчас…
Она рассеяно провела руками вдоль тела Заэля, и демонические нити втянулись обратно в ладони. Заэль с обманчиво обезоруживающей улыбкой потянулся к Офелии, чтобы обнять. Дождался, пока та расслабленно прильнет к нему, но вместо теплых объятий прижал ее всем телом к кровати и жестко зафиксировал руки. Большими пальцами сильно сдавил точки в центре ладоней, из которых высшие демоны и пускали свои чертовы нити. Сейчас Офелия могла бы только затянуть его магическую Искру в воронку, если бы была сильна, как прежде. Но тело и магия еще недостаточно регенерировали в теле, а потому ей оставалось только возмущенно взирать на очень злого и почти протрезвевшего Заэля.
— Слушай, ты, паучиха адова, — говорил он. — Не смей распускать на меня свои сети. Плети тьму на кого угодно, кроме меня. Я никому не позволю помыкать собой, ясно? Даже тебе. Если я ныряю с головой в бездну страсти, то это я ныряю, а не меня окунают. Если я предпочитаю сходить с ума от сумасшедших эмоций, то это сугубо мое решение. Понятно?
— П… понятно, — запинаясь, произнесла Офелия.
Взгляд у нее был немного испуганный и одновременно… уважительный, что ли?
— И если ты хочешь получить от меня какие-то ответы, то надо просто спрашивать и общаться со мной по-человечески, а не пытать меня своей дряной магией. Ясно?