Улыбка соскользнула с моих губ. И что больше мне не понравилось, известие или его тон, я ещё не решила, но подумала, что и то и другое.
«Так Дина преподнесла всё так, будто я сама поранилась?»- возмутилась я. Губы дрогнули сказать правду, но замерли. Кто я такая? Понятное дело, что я могу быть незваной для кого-то, не считая Кима. Обо мне заботятся, о сиротке, сбежавшей из дома. Кормят и одевают, а я буду ещё жаловаться.
Скрипя сердцем, тихо буркнула.
— Впредь буду осторожна.
Кирмелов помолчал, а потом поднявшись, поманил меня рукой. Вновь заворожённая его взглядом, не задумываясь поднимаюсь с кровати и следую за ним, по тихим, словно уснувшим коридорам. Парень демонстративно ступает на носочках и весело прикладывает палец к губам, словно тайной миссией было, незаметно покинуть вражескую базу.
Под конец винтовой лестницы, я уже тихо похихикивала, но всё равно, не понимала, куда мы направляемся.
Выйдя из дома, Ким перехватил мою руку, и юркнул за дом, на мгновение прижавшись к стене и с весёлым огоньком в глазах, побежал к забору.
— Ты… хочешь выйти? — удивлённо прошептала я.
— Прогуляться.
— Стой, но на моей одежде кровь… — попыталась вразумить его я, словно за этой калиткой был мир апокалипсиса. Мне и правда, было страшно выходить туда одной, но с Кимом стало ещё страшней, вдруг он пострадает? Я ведь снова просто убегу…
— Хм… Что ж, тогда немного изменим планы. — задумчиво глядя на мою окровавленную футболку, к которой я прижимала ранее раненную руку, протянул Ким, и коротко свистнул. Через десять секунд, у ворот появился парнишка, которого в первый мой выход, открыл для меня калитку. Как я теперь знала, он являлся одним из охранников дома. — Нам нужен транспорт…
И вот, я впервые еду на мотоцикле. Немного страшно, но больше возбуждающе и волнующе. В шлеме жарко, да и обзор только на спину впереди сидячего Кима, потому что боязно отлипнуть от него, и посмотреть в сторону. Мы катались по городу около полу часа, но только через десять минут поездки, я рискнула насладиться пролетающим зрелищем домов, машин и людей.
Обнимать Кима было непривычным и смущающим, что я ничего не могла с собой поделать, когда мы остановились, я нещадно краснела. Вывеска возле места, которого мы припарковались, гласила о каком-то магазине одежды, и я вновь вспомнила про свою футболку.
— Я могла бы просто зайти домой и переодеться. — пропавшим голосом сказала я.
— Я давно собирался выйти с тобой в город, и приобрести вещи, которые тебе требуются. Всё же, я выдернул тебя из дома.
«В каком-то смысле, единственной оставшейся дорогой для меня вещью, было то самое растерзанное платье… Многие вещи из нашего дома, родственники продали, либо раздали, да и честно сказать, ничего особо ценного моя семья не имела, кроме друг друга. Папа с малых лет приручал меня, что все материальное не имеет значения. Словно знал, что я почти голой оставлю свою прошлую жизнь, и готовил меня к не сожалеющим ни о чём будням»