- Тихо, я отпущу руку, ты только не кричи, нам поторапливаться надо, сейчас тут буде много народа и полно полиции.
- Ты кто, я боюсь, там Илью Михайловича и ребят убили!
- Я знаю, но ничего сделать не смог, отец приказал мне уходить через потайной ход, а вот про тебя в суматохе забыли. Он мне говорил, что у него в гостях девушка. Отцу перед этим позвонил верный друг, он работает на этого подонка Матюшу, и предупредил, что к утру к нему приедет Матюша, и чтобы он подготовился к встрече. Тот давно зарится на капитал отца, хотел все прибрать к своим рукам, но отец не давался. Отца поддерживали другие криминальные авторитеты, но Матюша никого не послушал, сделал все по-своему. Отец, не думал, что дело до большого дойдет, поспорят и ладно, раньше тоже так бывало и ничего. Я до вчерашнего вечера был за границей, учился, получил высшее образование. Я не хотел бросать тут одного отца, но он даже и слушать не хотел.
- Не отставай, быстрее подальше нужно уйти от этого места. Тут пешком не очень далеко, так, а теперь и сумку заберем с собой, вот она, я ее ветками завалил, чтобы никто не нашел. Рано еще, пока никого на улице нет, ох, тяжелая какая, тут деньги, весь капитал отца. Он его вчера снял со счетов банка, вот Матюша и подсуетился, узнал, и все к своим рукам прибрать хотел. Но ничего у него не получилось. Отец часть денег перевел в детские дома, и должен был показать Матюше документ, чтобы отстал от него. Но тот видно не поверил, и дома ничего не нашел, вот и убрал отца. За разговорами не заметили, как дошли до дома, пока тут переждем. Теперь я не знаю, как показываться дома, но схоронить отца нужно, это все, что у меня было хорошего в жизни, он был мне и за мамку, и за няньку. Старые барачного типа дома, готовые под снос, но люди пока тут еще живут, ждут своей очереди на новое жилье. Проходи, вот наша комната, и никакой мебели, кроме надувного матраса на полу. А деньги дерут, как за новое жилье, я думаю нас тут не найдут. Теперь давай знакомиться, отец говорил, что тебя Любашей зовут, хорошее имя, да и сама под стать ему.
- А ваши ребята вчера, когда меня насильно увозили с улицы сказали, что я старомодная. Вас это не смущает?
- Ты нормальная, какая-то настоящая что ли, без разных приукрас. Меня Стасом зовут, а отец Шуриком звал, это имя ему больше нравилось. Да и фамилия у меня была другая, когда я с отцом жил. Нет его, - он уткнулся в матрас и дал волю слезам, плечи его содрогались от рыданий. – Какая жестокая смерть, но он мне говорил, что это будет избавление от его болей, которые донимали его в последнее время и ни какие лекарства не помогали.