Я встретил его на углу улицы Лилль и Гренелль, возле Советского посольства, это было в Мае, он всё ещё носился со своим японцем… Он занял немного деньжат на дорогу, у двух коммерсантов из своей деревни. И чем всё это закончилось! куда его завела его страсть! Он не еврей, его зовут Жюль Бергуньо, его мать – Мари Меркадьер. Я знаю их всю жизнь. Мы доверяем друг другу. Я могу поговорить с ним по душам. Это порядочный человек.
– Эй, Жюль – говорю я ему… Не окажешь мне услугу?
– Смотря в чём дело…. Знаю я тебя!...И с кем ты водишься!… Ладно, валяй, выкладывай…
– Это для Тремусселя, он впутался в тёмную историю…Знаешь его? “Глотка”? Его арестовали…У него проблемы с легавыми… Он участвовал в демонстрации… И разбил уличный фонарь…
– Так ему и надо, подонку этому!...
– Зачем ты так говоришь?
– Знаю я его!… Служили мы вместе…Три года в 22-ом… Никогда его терпеть не мог… Он не ушёл на войну?
– Нет, ему делали трепанацию на прошлой…
– Туда и после трепанации возвращаются…
– Да, но не он, у него были недомогания и приступы…
– Зато валять дурака он всегда здоров!
– Но он боролся за евреев!… Это из-за них он влопался…
– Какая разница, он всё равно сволочь…
– Почему ты так зол на него?...Жюль, я впервые в тебе вижу столько ненависти… к тому, кто разделяет твои идеи… и кто страдает за свои взгляды…
– Хорошо, ты прав… Меня бесит этот Тремуссель!… Он спал на соседней кровати… Он неплохой малый… но есть в нём что-то странное…
Жюль в глубине души был порядочным, добросовестным и очень щепетильным… Его здорово задело моё замечание…
Он сделал ещё одну попытку.
– Ты понимаешь, что я хочу тебе сказать… Я этого Тремусселя как облупленного знаю!... это-то должно быть меня и останавливает… Я прожил с ним бок о бок три года… к другим я и не приглядывался… я, можно сказать, их вообще не знал…Так вот, послушай, меня, горлопан ты этакий!… сейчас-то я тебя и разглядел… Гадёныш! Ты ещё более мерзок, чем остальные… Убирайся вон – и чтобы я тебя больше не видел!... У меня есть связи, усёк?... Ты у меня ещё попляшешь, грязная скотина!...
Я не хотел подливать масла в огонь… Я не хотел устраивать скандал среди улицы… особенно сейчас… Я свернул на улицу Бак… Он пошёл в сторону Фобур Сен-Жермен… И я его больше никогда не видел, Жюля… Это был самый порядочный человек, он прилагал бессчетные усилия. Он старался изо всех сил, хлопотал! Я никогда в жизни не видел, чтобы кто-то так радел за дела, которые его не касаются. Ему не были нужны ни слава, ни почести, ни орденская ленточка, он не был этим одержим.
*
Вместо оружия, самолётов и обстрелов – пинок под зад и кулаком по морде. Ничего бы не поменялось – то же самое поражение, тот же самый разгром, та же самая катастрофа.