– Лиза много времени проводила в Интернете? – Перевел он тему.
– В Интернете? Я не знаю наверняка. Лиза очень развитая девочка, умная. Она много времени проводила в своей комнате, часто за компьютером. Но в Интернете ли? Современные дети совсем не такие, как мы. Так много всего появилось за последнее время, мне было трудно разобраться в ее увлечениях, вникнуть как следует. Я ведь даже не знаю, как этот компьютер включать, а уж что она за ним делала… Музыку слушала, мультики эти странные японские смотрела…
– Ясно. Я, честно признаться, и сам по части современной техники не большой специалист.
– А зачем тогда вам ее ноутбук?
– Ну, во-первых, изучать ее технику буду не лично я. Есть для этого специально обученные люди. А во-вторых, именно через Интернет Лиза могла завести знакомство с сомнительными личностями. Возможно, даже слишком сомнительными.
– Вы ведь проверяли уже ее контакты в этих… социальных сетях.
– Проверяли. Мы проверяли ее переписки, но если копнуть глубже, возможно, удастся узнать что-то еще.
Оставшийся отрезок пути проехали молча. Впустив Замятина в подъезд, Лаптева поднялась на третий этаж, покопошилась в замке, распахнула дверь и пропустила майора вперед. Через мгновенье за его широким плечом щелкнул выключатель и коридорный сумрак развеял желтый электрический свет. Майор, конечно, уже бывал здесь прежде, когда выяснял обстоятельства гибели Лизы. Но это было около месяца назад, и тогда жилище Лаптевых хоть и не производило впечатления идиллического семейного гнезда, но все же хранило живое тепло. Теперь же эта квартира показалась ему выстуженной и помертвевшей как каменный склеп.
– Вы хотя бы питаетесь, спите? – Рефлекторно спросил майор и осекся, зарекался же не переступать черту делового общения.
Лаптева растерялась, будто ее застукали на месте преступления. В желтом коридорном сумраке сгустилась тишина.
– Конечно, конечно, – первой очнулась она. – Извините, у меня просто не прибрано.
Немного помедлив у комнаты Лизы, она наконец толкнула дверь и вошла. Там все было так же, как месяц назад. Тот же кит с красным зобом на бледно-сиреневых обоях, так же застеленная пестрым лоскутным покрывалом кровать, стоящая изножьем к окну, и сиротливо сидящий на ней плюшевый муми-тролль с той же неуместной добродушной улыбкой. На стуле перед письменным столом у окна по-прежнему висели вещи Лизы, будто она сняла их только вчера и вот-вот наденет снова: джинсы, черная водолазка. И только черная юбка-пачка, наброшенная на угол спинки стула, топорщилась многослойной сетчатой тканью будто в траурной торжественности.