Ночами муж подминал Лаптеву под себя, как кот, слегка придушивший мышь и наигравшийся с измученной тушкой, в конце концов лакомится ею на правах победителя, утоляет хищный инстинкт. Лаптева же прислушивалась к тому, как внутри нее ворочается узел чувств, в котором она и тогда не могла отделить одну струну от другой, чтобы узнавать по звучанию каждую отдельно. Но понимала, что узел этот становится толще и туже, пополняясь новыми струнами, издающими противный скрежет.
Когда муж засыпал, она прислушивалась к его тяжелому дыханию, которое резонировало с глухими бумами у нее внутри. И в этих бумах она угадывала обиду, жалость к себе из-за загубленной, скомканной листком молодости, чувства к маленькой Лизе, в которых еще не могла разобраться, – в них смешались и любовь, и сожаление, и раздражение. Тогда она вспоминала свой дом и яблони. Но из глубин ее сознания вещал мамин голос: «Не существует ни любви, ни счастья. Вышла замуж – терпи». И она терпела.
Уровень C. Глава 4
Получив из рук майора два нехитрых гаджета погибшей девочки, Мирослав первым делом позвонил Рэю. На вызов нетсталкер не ответил, и Погодин, покружив немного в районе Петровки, припарковался у кафе. Занятий в его расписании сегодня не значилось, неотложных дел тоже. Он решил, что Рэй, возможно, довольно скоро даст о себе знать, поэтому его звонка лучше дождаться в центре – неизвестно, куда он попросит подъехать.
Удобно устроившись на мягком диване у панорамного окна, Мирослав заказал кофе и вишневый штрудель. В помещении было пусто. Ценовая политика элитного заведения сужала круг посетителей до минимума. Никто из этого минимума в такое время сегодня не изволил сюда пожаловать – часы показывали половину второго. Сдержанное, но дорогое оформление небольшого зала создавало атмосферу камерности, персонал держался незаметно, но был готов мгновенно отозваться на любое движение гостя. Это пространство, казалось, было обособлено от внешнего мира не только стенами из стекла и бетона. Будто бы лоно кафе и мир за окном имели разные плотности атмосфер, как внутренность космического корабля и открытый космос за его пределами. Там, вовне, царил хаос: пешеходы бодро сновали по узким тротуарам, неловко уворачиваясь от брызг, летящих из-под колес автомобилей; небо осыпалось колючей моросью, испытывая терпение горожан, истосковавшихся по солнцу, и горожане вели себя суетно и раздраженно. Вот только что прямо за окном, рядом с которым сидел Погодин, поскользнулся на подмерзшей слякоти мужчина лет пятидесяти, неловко махнул в воздухе сумкой для ноутбука и, чуть было не рухнув, крепко выругался. Артикулировал он так выразительно, что Мирослав прочитал по губам каждое слово. Здесь же умиротворяюще звучала лаунж-музыка и витал аромат свежесваренного крепкого кофе. Для той цели, которую сейчас обозначил для себя Погодин, обстановка была самой что ни на есть подходящей. Целью же его было разобраться, «откуда есть пошел» нетсталкинг.