— Mea culpa (лат. моя вина), — раздавалось из толпы прихожан.
Лили знала, что следующий раз прозвучит громче.
Она все еще смотрела на мужчину. Его глаза были синевато-стального цвета. Темные волосы упали на глаза, когда он, моргнув, приподнял подбородок вверх, в сторону Лили. Это движение удивило ее, хотя она не знала причины. У него были точеные черты, челюсть крепко сжата, на лице написано безразличие, а вся его осанка говорила о самоуверенности и напоминала Лили о камне. Твердый и холодный. Может быть, красивый лед.
В нем было что-то еще. Что-то знакомое. Как будто она знала этого человека. Это стало бы чем-то удивительным, учитывая, что люди, собравшиеся в этой церкви, посещали ее годами. Как и ее семья.
Кто он?
— Mea culpa.
На его лице промелькнула улыбка, и Лили отвернулась.
— Mea máxima culpa (лат. — моя величайшая вина), — прошептала она.
Только когда слова молитвы стали произноситься на английском языке, она поняла, что может расслышать его голос среди голосов окружающих ее людей. Она сосредоточилась на глубоком теноре, раздающемся со скамьи через проход, всего лишь на расстоянии нескольких метров от нее.
Она бросила в ту сторону еще один взгляд, даже не заботясь о том, что брат заметит его или ее внезапно отвлеченное внимание. Мужчина по-прежнему смотрел на нее.
— По моей вине, по моей вине, по моей величайшей вине, — произнес он.
«Кто ты?», — мысленно задалась вопросом Лили.
— Я виноват, — беззвучно прошептал мужчина.
Mea culpa.
* * *
— Лили ДеЛука, погляди-ка на себя, — сказал Терранс Трентини с улыбкой, которая была слишком широкой, чтобы вызвать симпатию у Лили. Она не двигалась, когда он обнял ее и, обхватив щеки ладонями, поцеловал в лоб. — Ты стала красивой молодой женщиной, mia bella.
— Спасибо, — тихо ответила Лили.
Ей не нравился этот человек.
На самом деле, ей не нравился никто из этих мужчин и большинства женщин, собравшихся в фойе для приветствия Лили и Дино в большом особняке Трентини. Она прекрасно понимала, что не знала почти никого из них, чтобы утверждать, нравятся они ей или нет. Но то, что ей было известно о них, о некоторых из них, беспокоило ее.
Лили хотелось бы, чтобы Дино заранее предупредил ее о ланче после мессы.
— Вы должны гордиться этой девушкой, ДеЛука, — сказал Терранс молчаливому Дино.
Дино лишь улыбнулся в ответ, но это было неискренне.
— О, мы гордимся, — раздался голос позади Терранса.
Лили не смогла сдержать улыбку, когда подошел Тео и остановился рядом с Террансом. Она не видела его с момента возвращения в Чикаго. Тео и Дино не ладили между собой. Несмотря на ее опасения насчет братьев, Лили скучала по ним. Особенно по Тео. Ему было двадцать семь, и по возрасту он был ближе к Лили, чем Дино.