Дэмиан считал, что это еще одна причина, почему ему нравился его выбор карьеры. Работа время от времени с командой Росси для Томмаса, дала ему возможность заработать приличные деньги. Но быть личным киллером Терранса, когда необходимо, было настоящим доходом Дэмиана. В то время как он никогда не прекращал работать для Синдиката, а остальные, казалось, думали, что он был их личным «солдатом», готовым поступать так, как им захочется, Дэмиан знал, что он мог отказаться. Так почему же он не сделал этого?
Дэмиан хмурился, направляясь в заднюю часть дома, и размышлял над тем, что Терранс, в некотором роде, подготавливал его. Христос, Дэмиан даже не заметил, что это происходило, и из-за этого он чувствовал себя плохо. Терранс часто перекладывал просьбы от своих людей на плечи Дэмиана, когда сам не хотел иметь с этим дела. Вспоминая, Дэмиан мог припомнить больше, чем один случай, когда Терранс открыто спрашивал его мнение по поводу определенных вещей.
Дэмиан думал, что в этом не было ничего такого.
Черт.
И дело также было не в том, что Босс пытался медленно и потихоньку обучать Дэмиана. Речь шла о людях вокруг них и о Синдикате в целом. Люди в Синдикате получали небольшие сигналы о важности другого человека, того, чей голос слышали, у кого было преимущество. За исключением того, что Дэмиан не хотел этого преимущества в этой чертовой игре. Многие мужчины были бы хорошими боссами, Дэмиан мог быть хорошим боссом. Но он не хотел им быть.
В задней части дома, куда гости не заходили во время вечеринок и ужинов, Дэмиан оказался в тихих темных коридорах без окон. В больших домах, подобных дому Трентини, было мало окон на первом этаже, а те, которые были, располагались выше, чем обычно. В конце концов, ни один босс не хочет предоставлять кому-то легкий способ пробраться внутрь.
Увидев темную фигуру, прислонившуюся к стене рядом с задней дверью, Дэмиан мгновенно остановился. Небольшое количество света, проходящего через матовое стекло на задней двери, окружало сиянием ее фигуру и омывало потоком цвета.
На мгновение она на самом деле выглядела спокойной и счастливой.
В одиночестве, но счастливая.
Лили ДеЛука.
Воспоминание так быстро вспыхнуло в его сознании, что он почти упустил его.
— Черт, дядя Бен будет в бешенстве, Лили, — сказал Тео, голос двенадцатилетнего парня надломился при имени его дяди.
Лили шмыгнула носом, отодвигая порванный кусочек летнего платья, чтобы посмотреть на поврежденную коленку. Это было нечто ужасное, колено было изодранно и кровоточило. Было больно, но, за исключением шмыганья носом, Лили не плакала.