Принимать приглашение немедленно — грубо. Вас сочтут за человека невоспитанного, который готов злоупотребить чужим гостеприимством. Тот, кто не мешкая садится к столу, когда его приглашают, легко может навлечь на себя подозрение в прихлебательстве и обжорстве.
Тот же, кто отказывается слишком решительно, вызывает досадное впечатление, что ему действительно не хочется есть. Хозяин в этом случае начинает строить разные предположения. Наименее обидное из них — что у вас, наверно, больной желудок, чем и объясняется ваш дурной характер. Самое же плохое и, значит, первым приходящее на ум — что вы мните себя слишком важной персоной, чтобы сидеть за одним столом с хозяевами дома.
— Менеера дома, наверно, кормят лучше, ха-ха-ха!
Произносят это сразу же, как только за вами закрывается дверь.
Письмо седьмое. ВСЕ СПОРТИВНЫЕ НОВОСТИ.
Сегодня, дорогой декан, мне подумалось, что в нашей милой Фла-мии, верно, уже начинается сезон конного спорта.
Здесь, в Католическом королевстве на Северном море, лето в полном разгаре, а солнце светит вяло, как у нас в начале весны. Но бельгийцы все ужасно довольны и счастливы. Они снимают пиджаки и куртки, ходят в одних рубашках, пыхтят от жары, пьют большими кружками холодное пиво, отчего разогреваются еще больше. Мне бы очень хотелось угостить их молочными орехами, что растут у нас на деревьях вдоль дорог, — ведь их сок так чудесно утоляет жажду. Но, видимо, придется подождать, пока наши страны не заключат соглашения о взаимных поставках фруктов, овощей и напитков. И это еще не все. Ибо бельгийцы, должен заметить, пьют не только тогда, когда их мучит жажда.
Вспомнив про молочные орехи, я почувствовал прилив сентиментальности. Перед моим мысленным взором предстали жители наших городов Юрне и Бурга, юноши Босбека и Лё, которые толпятся сейчас у спортивных полей в тени деревьев, готовясь к первым серьезным поединкам в метании дротика. Я представил себе, как мчится наша молодежь по равнине на низкорослых фламских лошадках — этой изящной разновидности арабских скакунов, с гениальной предусмотрительностью выращенных нашими предками на конных заводах у Золотой реки. Признаться, слезы выступили у меня на глазах, когда я подумал о Юто, моем бравом вороном, который, ей-богу, всегда казался мне не просто животным, но, к счастью, и на человека не всегда бывает похож. Сколько раз участвовали мы с ним в состязаниях в Бурге, куда съезжается вся страна, чтобы музыкой, флагами, вином отметить праздник нашего Национального спорта!
Ты, должно быть, еще помнишь те славные времена, когда ты сам был одним из лучших метателей дротика и мы с тобой вдвоем каждое утро седлали коней, чтобы поупражняться и показать наше искусство. Как мы мчались галопом, как летели по полям, издавая радостное «Хей-хо!» — боевой клич наших спортсменов. Не сосчитать, сколько Золотых колец завоевали мы вместе с тобой. Порою я спрашиваю себя, не обязаны ли мы отчасти этим спортивным успехам тем, что нас через пять лет выбрали на такие ответственные посты: тебя деканом, меня вице-деканом. Ведь досточтимые Советники всегда питали живой интерес к Национальному спорту. На состязания в Бурге они являются все как один, а некоторые даже принимают в них участие. Они позволяют себе то и дело отлучаться с заседаний Конклава, даже пропускать обсуждение Национального бюджета, но на трибунах ипподрома у них всегда полный кворум.