– Чего?
– Ты – киллер, так? Убиваешь людей ради этих побрякушек. Продаешь их на черном рынке, богатеешь и прячешься от правосудия на острове, куда может сунуться только очень богатый человек.
– У очередной твоей глупой теории снова нет крепких ног: ты сама сказала, что эти украшения принадлежат семье Валери, а она – моя соседка. Как так вышло?
– Откуда мне знать? Может, это чертово совпадение! Возможно, ты убил так много людей, что теперь соседство с законной владелицей этих богатств приведет тебя к неминуемой расплате!
– И как же, позволь узнать?
Он что, смеется надо мной?
– Ты смеешься надо мной? Тебе весело?
– Ничуть. Просто хочется послушать Шерлока в юбке.
– Ты ответишь за свои преступления перед законом.
– А-а, – вздыхает Эрик и залпом выпивает вино в своем бокале. – Ужин хоть понравился?
– Эрик!
– Что?
– Будь добр, объясни мне всё это! – верещу я от злости.
– Почему я должен делать это? – спокойно спрашивает он. – Я расскажу тебе свою историю, а ты, как очень правильная девочка, побежишь в полицию и сдашь меня с потрохами. Ты не доверяешь мне, а я не доверяю тебе.
– Ей-богу, у меня сейчас голова лопнет. Я сплю, я сплю, я сплю!
– Ты хочешь услышать правду?
– Да, Эрик, – отвечаю я после некоторого молчания. – Я хочу знать правду о тебе и… О тебе.
– Я тоже хочу тебе доверять, Доминика.
– Господи боже! – развожу я руки в стороны. – Я никого не убивала, не воровала и вообще не вела монашеский образ жизни! Ну, почти.
– Ладно. Раздевайся.
– Чего делать? – округляю я глаза.
– Раздевайся! – повторяет Эрик и снимает с себя рубашку. – Голая ты, голый я. Полное доверие.
– Ты шутишь?! – ахаю я и смеюсь, наблюдая за тем, как он стягивает с себя джинсы. – Я не буду этого делать!
Но Эрик уже стягивает с себя трусы-боксеры и я успеваю заметить его внушительный…
– Господи, остановись! – отворачиваюсь я. – Перестань! Хватит!
– Что не так? Мы бы всё равно переспали друг с другом, в чём проблема?
– Эрик!
– Раздевайся! – командует он, держа в руках свой хозяйство. – Иначе никак, Доминика.
– Поверить не могу…
– Поверь, когда ты услышишь меня, ты поймешь, почему нам пришлось раздеться.
Ещё никогда в жизни мне не было настолько интересно и неловко одновременно.