Я располагаюсь на диване, обернувшись в мягкую ткань, как кусочки рыбы в лист нори. Эрик же приносит большое банное полотенце и садится в кресло, накрыв им свое достоинство.
– Какая-то абсурдная ситуация, – фыркаю я. – Если ты так и будешь продолжать молчать, ей-богу, я начну бить посуду. Откуда у тебя эти драгоценности, Эрик?
Он долго и задумчиво глядит мне в глаза, а потом тихонько вздыхает и уводит взгляд в сторону.
– Я украл их, Доминика.
– Господи! – ахаю я чересчур громко. Прочищаю горло и спрашиваю: – Зачем? То есть… Ясное дело зачем.
– Не думаю, что ты понимаешь.
– А что тут понимать? – хмыкаю я. – Ты крадешь чужие драгоценности, чтобы продавать их на черном рынке и наживаться на чужом горе. Постой-ка! Так ты… Бог мой! У тебя нет никакой огромной компании по производству техники для дома, так?
Эрик снова молчит.
– О! Вот как. Что ж… Круто.
– Я украл эти вещи вовсе не для того, чтобы продать, Доминика. Я их спас.
– Что сделал?
– Моя работа приносит мне неплохие деньги. В какой-то степени я делаю добро, совершая крохотное злодеяние. Я не продаю то, что забираю, а возвращаю это законному владельцу.
– Мне сложно понять это.
– Несколько лет назад муж Валери обратился ко мне за помощью. Он искал старинные драгоценности семьи своей супруги, которая… – Эрик хмурится и на несколько секунд замолкает. – В общем, он хотел сделать ей подарок на годовщину их свадьбы. На поиски у меня было достаточно времени – три года.
– Поиски? – перебиваю я совершенно сбитая с толку. – Ты охотник за сокровищами что ли?!
– У меня достаточно специфическая работа, Доминика. Ты даже не представляешь, сколько в мире людей, которые когда-то лишились или их лишили очень дорогих и ценных вещей. И дорогих не только в финансовом плане, но и в духовном. Побрякушки, картины, старинные монеты, вилки, ложки – всё это, если оно имеет историю, очень сложно втюхать кому-то. И особенно, когда эти вещи не просто потерялись когда-то, а когда их кто-то взял и украл.
– Господи, у меня уже крыша едет. Значит твои клиенты обращаются к тебе, когда им нужно найти какие-то раритетные вещи?
Эрик кивает.
– Которые на законных основаниях принадлежат им, но они понятия не имеют, где те находятся, у кого и как их вернуть обратно. Я не занимаюсь кражей тех вещей, которые были куплены с аукциона. То, что продается легально, имеет свой паспорт и кучу документов.
– А то, что своровано, хранится в тайне?
– Конечно. Всё, что имеет историю, в девяносто процентов случаев невозможно продать, не угодив при этом за решетку. Тот, кто крадет такие вещи, чаще всего и прячет их у себя.