– Ксюша, ты серьёзно хочешь заночевать где-то на вокзале?
Такой вариант я не рассматривала, поэтому уставилась на Лебедева в недоумении. Но даже и возразить не сумела, когда вдруг оказалась прижата к стене. Без всяких пошлых намёков, но и без возможности удрать. Всего лишь его руки на уровне моих плеч. Скептический и прямой взгляд серых взгляд. И до ужаса дурманящий запах хвои.
– Не дури, девочка, хоть ты и Вавельский дракон, – тихо и спокойно сказал он, глядя прямо в глаза. – Или тебе вчера не понравилось?
Мне стало жарко. Вот же зараза, умеет поставить вопрос. Но ответа не получилось, только помотать головой.
– Тогда в чем дело? – уже мягче спросил Лебедев. – Или ты думаешь, что стеснишь меня? Что я на самом деле сплю в двух спальнях сразу?
– Нет… – мой ответ получился неприлично хриплым.
Лебедев молчал. Воздух будто раскалился, попробуй вдохни. А смотрел так, будто ждёт только один ответ. И вроде бы силой держать не будет, но и отпускать не намерен.
Я сделала осторожный вдох, стремясь успокоить бешено заколотившееся сердце, и произнесла:
– Могу я у тебя… остаться?
– Да.
Почему он так близко? Или это так кажется. И глаза в глаза. Серые, светлые, с едва заметной серебристой искоркой. И смотрит серьёзно, но в то же время мягко.
С души словно упала часть неподъёмной ноши, которую я взвалила на себя. И я сама не поняла, что уткнулась лбом в плечо Лебедева, прикрыв глаза, вдохнув запах хвои и чистой рубашки.
А потом широкие ладони бережно коснулись меня. И обняли крепко-крепко, прижав к телу, без слов обещая, что всё будет хорошо.
Глава 13. Увольняйте меня полностью
Если бы кто сказал мне, что я проведу несколько ночей в квартире Лебедева Глеба Александровича, буду есть с ним за столом, обсуждать Загорулина, дело «Кираны» и неожиданно – консалтинговый семинар, который состоится осенью, то… посоветовала бы пойти и протрезветь.
А ещё то, что с нашей «помолвкой» пока не делается резких движений. Лебедев пояснил, что, пока я не ушла из «Адаманта», делать ход назад очень глупо. Приставания Загорулина (я о них рассказала) могут возобновиться.
Искреннее хотелось верить, что Лебедев говорит это не только потому, что приставания, но и… Что «и» – уже не моего ума дело. Нечего разевать рот на мужчину, который тебе явно не по рангу, Вава.
В происходящее я не верила. От слова совсем. Лебедев вёл себя спокойно и невозмутимо, словно у него жил не посторонний человек, а родственница. При этом родственница весьма приятная и не вводящая в состояние когда-же-ты-отсюда-уберёшься.
Возможно, это потому, что на небе наконец кто-то смилостивился надо мной и послал Лебедеву дела в выходные. Так, что я работала до глубокой ночи, ничего вокруг не видя и не слыша. И даже когда отключилась, то не слышала, как приехал Глеб. Разве что утром обнаружила себя на диване, на который присела, чтобы дать передохнуть глазам. Обнаружила с подушкой и пледом. Понятно, вещи сами собой приползти не могли. Поэтому Лебедева было за что благодарить.