Жаннэй недолюбливала три вещи.
Первой такой вещью были провинциальные города. Те самые городишки, где стоит пройти три шага — и ты уже на окраине. Стоит зайти в кафе — и ты побывал в половине кафе города. Стоит поселиться в доме — и любой прохожий уже улыбается тебе и зовет заглянуть на обед.
По-соседски.
Второй же были больницы.
Ее раздражал их специфический запах. Даже в самых лучших, богатых, элитных клиниках он просачивался сквозь двери и въедался в одежду. Запахи больного человеческого тела, больничной еды и лекарств — все это вместе превращалось в запах больницы, липучий, отвратительный, страшный. Как и место, его породившее, несущий в себе и живое, и мертвое.
Не случайно многие некроманты выбирали карьеру врача.
Но эти две вещи Жаннэй хотя бы могла терпеть. Да у нее был знакомый врач-некромант, уехавший в провинциальный городишко — вот настолько она была хороша!
Она даже научилась улыбаться так, чтобы соседи не ощущали себя обиженными и предлагали зайти на пироги еще раз. Не получалось обмануть разве что детей, которые почему-то всегда очень остро чувствовали ее неполноценность и сторонились ее, как бы широко она не растягивала губы. Но кого заботят детские страхи? Жаннэй неплохо справлялась.
В конце концов, командировки в провинциальные больницы были частью ее работы. Ей пришлось научиться.
Третьей вещью были яркие эмоции. Она не понимала их, потому остерегалась.
И с ними она так и не научилась справляться. Своих собственных у нее не было, а чужие казались странными, наигранными, преувеличенными и ненастоящими. Как можно справиться с тем, в чье существование даже не можешь поверить?
Вот и сейчас она стояла в Тьмаверстской городской больнице и никак не могла взять в толк, почему этот мальчишка бьется в истерике.
— Вы не могли бы повторить? Зачем я здесь? — Спросила она наконец у стоящей рядом Ылли Тен, представительницы местного отделения Ведомства, — Вы не могли бы вколоть ему чего-нибудь, чтобы он хотя бы не орал?
Она потерла висок. В больницах у нее всегда начинала болеть голова.
— Не думаю, что это возможно, — Почтительно склонилась Ылли, — Герка Ваар, семнадцать лет, представитель младшей ветви рода жаб-зверозыков. Он невосприимчив к… препаратам.
— Жаб? Его лицо... — Недоверчиво протянула Жаннэй, вглядываясь в искаженное лицо мальчишки, — Мне казалось…
— Полукровка.
— Вы вызвали представителя Тьенского отделения только из-за этого? — Жаннэй вскинула бровь.
Ылли присела около кровати, ласково взяла мальчишку за плечи, заглянула в глаза.
— Вам стоит это услышать. Скажи ей то, что говорил нам. — Мягко сказала она. — Успокойся. Повтори.
