Меня разбудил стук.
Я распахнула глаза и уставилась в чернильную темноту. В дальнем углу комнаты тихонько тикали часы, отмеряя секунды. Стук повторился, я села и потянулась к ночнику.
Отис привез меня домой сразу после сжигания нежити. Он пообещал приехать, как только сможет, скомкано передал привет моим родителям и покинул поместье. Ему явно было неловко, и я надеялась, что эта сцена в лагере Инквизиции нисколько не повлияет на то, что начало зарождаться между нами.
Если, конечно, действительно начало.
Я смутно помнила, что говорила родным, когда вернулась. Мне смертельно хотелось спать и, рухнув на постель, я мгновенно вырубилась. Как таковых снов мне не снилось, лишь обрывки, полная мешанина из не запоминающихся сюжетов, где незабвенно фигурировали молчаливые призраки, которые хотели что-то мне сказать, но не могли, связанные заклятьем.
Я встала и вдруг поняла, что разбудивший меня стук шел от окна.
Может, обо мне вспомнил Энтон? Я вполне могла представить, что он, полностью пренебрегая правилами приличия, глубокой ночью вваливается в девичью спальню.
За стеклом стояла непроглядная тьма. Я, зевая, приоткрыла створку окна, и мимо что-то порхнуло, едва коснувшись крыльями.
К пальцам устремилась энергия, питаемая испугом. Я удержалась, с изумлением разглядывая мелкого воробушка, который, приземлившись на пол, попрыгал по комнате и остановился.
С этой птицей было что-то не так, и дело даже не в том, что она зачем-то так стремилась попасть ко мне в спальню. Взлохмаченные перья, давно засохшая кровь на брюшке. Пробежавший по коже холод, заставивший поежиться даже в теплой ночной рубашке.
Этот воробушек мертв, и, кажется, он сам того не осознавал. Птица водила головой, рассматривая мою комнату с тем любопытством, которое присуще самой обыкновенной живой птице. Прежде, чем в моей голове возник ворох предположений, что здесь вообще происходит, я разглядела свернутый в трубочку клочок бумаги, привязанный к лапке пернатого.
Воробей дался в руки сразу. С легкой брезгливостью я отцепила послание, и едва бумага оказалась у меня, птица вдруг вырвалась, и выпорхнула в оставленную щель на улицу. Я торопливо захлопнула окно и, раскрутив бумагу, прочла:
«Миледи, ваш дар — величайшее благо. Вы в тяжелой ситуации и враги подобрались к Вам слишком близко. Но Вы не одна, и мы готовы протянуть руку помощи. Приходите на перекресток у северного кладбища в следующую полночь, и Вы убедитесь, что в ночи можно услышать голоса, дающие ответы на самые сокровенные вопросы».