Я сгребла все имеющиеся у меня в ящике пузырьки и запихнула их в одну из пустых шкатулок. Сверху положила тоники и несколько обезболивающих эликсиров, которые использовала, когда у меня болела голова.
Затем, подумав, извлекла записной блокнот по некромантии. Брать его или нет, я пока не решила. Насколько действенны защитные чары записной книги против мастеров своего дела, я знать не могла, но мой враг — сообщество некромантов, а эти записи могут помочь придумать, что делать дальше.
Дверь, ведущая в коридор, распахнулась, и я от неожиданности выронила блокнот.
Шелестя юбками, внутрь прошла маменька. Ее обычно безукоризненная прическа растрепалась, болезненный румянец горел красными пятнами на бледном лице.
— Дорогая… дорогая, как ты?
Не давая мне наклониться, чтобы поднять записи, она крепко меня обняла. Я ощутила c детства знакомый аромат цветочных духов и, чуть всхлипнув и обо всем забыв, прижалась, как маленькая девочка, к ее груди.
Мама гладила меня по голове, и с ее губ успокаивающей музыкой слетали ласковые слова, обволакивающие приятным теплом.
Наконец, она отстранилась, и я утерла слезы.
— Маменька… я так переживаю… вы и отец… — начала я.
Тем временем мама заметила лежащую под ногами распахнутую тетрадь и присела. Ее тонкие пальцы коснулись заполненных конспектами листов, а глаза забегали по строкам.
— Мама, когда я уеду, вы с отцом должны быть осторожны…
— Что это такое, всемилостивые боги?! — прошептала маменька, вставая. — Откуда это у тебя?!
— Что?.. А, это…
— Кларисса, ты хоть знаешь, что будет, если кто-то это увидит?! Что все это значит?! — смертельно побелев, воскликнула она и яростно зашептала. — Поклянись мне, что это какая-то шутка или… как в нашем доме вообще оказались эти записи? Только не говори мне… не говори, что ты как-то причастна к чему-то подобному! Некромантия — это же величайший грех, Клариссa!..
Она с омерзением потрясла блокнотом.
Я потеряла дар речи, а затем нахлынул всепоглощающий ужас от осознания происходящего.
Записная книга, которая все это время прекрасно маскировала свою сущность, в руках маменьки вдруг каким-то удивительным образом потеряла чудесное свойство притворяться старинной поваренной книгой.
Как это могло случится?.. Магия, питавшая книгу, иссякла?..
И вдруг мне пришла в голову безумная, совершенно невероятная мысль. Многочисленные болезни маменьки, сложности с беременностями, потери детей… Блокнот в руках Идвина тоже не маскировался под книгу кулинарных рецептов.
Неужели… неужели моя маменька… неужели у нее самой есть темный дар?