Я смотрю на его согбенную широкую спину, плечи, склонённую над стаканом воды голову и вижу моего Дамиена. Вон там, над правым ухом, на три сантиметра выше, у него есть кривой шрам – моя отметина. А на лопатке его скорпионье «Д» окутано моим атласным алым «Е», олицетворяющим мою нежную любовь к нему. И на груди его, так близко к сердцу – наш «опиум», оставленный там в знак силы его чувств ко мне. Он весь в моих отметинах, целиком мой. И не мой. Никогда уже не будет моим.
В тот день я так и не смогла к нему подойти, совершив свою самую первую, но ещё не фатальную ошибку.
Глава 2. Любовь
Мать нарезает овощи для салата, ловко орудуя специальным ножом из набора, подаренного Дамиеном. Он же научил её, как правильно работать с инструментами на кухне.
- Я была в прошлом месяце в Сиэтле по делам… ладно, не по делам, - улыбается, - а по делу: сына навестить. И застала в квартире девушку, красивую. Очень.
В сердце вонзаются шипы.
- Я было обрадовалась, пора уже ему пару себе найти, женщину. Давно пора… Ох! – вздыхает. - Он заплатил ей прямо при мне, не постеснялся.
Странное чувство – боль и облегчение. Хочется плакать и хочется смеяться. Нахожу на ладони точку и с силой вдавливаю большой палец, чтобы не рыдать. Чтобы сдержаться.
- Проститутка? – выдыхаю.
- Да. Но, видно, из дорогих. Он работает, хорошо зарабатывает. Открыл второй ресторан в этом году. Квартира большая, просторная, с модными сейчас прозрачными стенами. Знаешь, такими, через которые видно весь город, как на ладони, - восхищается.
- Панорамные…
- Да-да! Точно! Панорамные. Замечательный вид открывается на Сиэтл…
Её голос внезапно обрывается на моменте, где обычно следует нечто вроде «тебе обязательно стоит взглянуть»! Материнская рука нежно поглаживает моё плечо:
- Всё образуется, Ева, вот увидишь. Всё наладится и встанет на свои места.
Я усиленно делаю вид, что давно уже пережила этот вопрос: всё в прошлом, всё позади.
- Вы общаетесь? – спрашиваю, хотя знаю, что да.
- Да. Часто. Он матерью меня назвал, Ева. Не так давно это случилось – полгода назад примерно. И дважды повторил! – расплывается в улыбке.
- Простил?
- Скорее, провёл переоценку ценностей и воспоминаний. Я ведь рядом всегда была. Почти всегда. Как и положено матери, - вздыхает.
Мы затихаем на время, каждая пытается справиться со своей собственной болью.
- Слушай, а он такой, оказывается, ласковый! – на её глаза наворачиваются слёзы. – Даже не верится … Никогда не видела его таким, никогда… даже с Меланией.
Удар под дых.
- Ты его больше любила и любишь, я знаю, - выдвигаю претензию, чтобы скрыть свои истинные эмоции.