— Способность не гореть в огне?!
Пляшущее вокруг них пламя наконец опало, и Софии стало смешно, когда она подумала: наверное, это оттого, что у Арена изменилась преобладающая эмоция. Девушка чувствовала — он в шоке.
— Да. Видимо, Эн не успела тебе это рассказать. Она сегодня зажгла огонек на ладони, а я к нему прикоснулась, и больно мне не было.
После секундного молчания Арен улыбнулся, и в глазах его заплясали веселые искры.
— Однако… Получается, мне теперь не нужно держать тебя на руках, когда мы будем заходить в камин? Какой кошмар, Софи.
Она фыркнула.
— Кстати, и я только что поняла — мне не больно смотреть на пламя. Раньше глаза слезились, а сейчас нет.
— Так и должно быть, — произнес Арен, задумчиво глядя на нее. — Эмпатия, значит… Что ж, пожалуй, это было бы не удивительно. Но как ты это поняла?
— Ну… — Она немного смутилась. — Я, конечно, вчера была очень рада тебя видеть, но сама я не ощущала настолько… безумного счастья, как ты.
— Безумного счастья, — он засмеялся и, наклонившись, быстро поцеловал ее в щеку.
— А сейчас я чувствую, что тебе смешно и приятно. Щекочет в груди.
— Замечательно, — веселился Арен, продолжая покрывать ее лицо поцелуями. — Мне нравится.
— Я чувствую тебя частью себя, и наоборот, — призналась София. — Это… всегда так у эмпатов?
— Нет, — ответил он, ласково посмотрев на нее. — Только если очень любишь.
Она вздохнула и провела рукой по его волосам.
— И когда ты успел…
— Когда ты превратилась в щит. — Арен поморщился, и у Софии на мгновение перехватило дыхание от резкой боли в груди. — Точнее, тогда я все понял. А полюбил я тебя раньше.
Боль сменилась нежностью, от которой быстрее забилось сердце, и София, приподнявшись, легко коснулась губами щеки императора.
— Надеюсь, что сегодня ты будешь спать, а не держать меня на руках всю ночь.
Он улыбнулся и, повернув голову, поймал ее губы своими, и только после долгого и трепетного поцелуя ответил:
— Буду, Софи.
— Что именно? Спать или держать?
— Спать. Рядом с тобой, мое счастье.
Сердце бешено заколотилось, и в груди стало жарко и сладко.
— Арен… я…
Как объяснить, что она одновременно и хочет, и не хочет этого?
— Я тебя не трону, — произнес император негромко. — Но если ты скажешь, я уйду, Софи.
— Нет! Не уходи.
Арен радостно улыбнулся, положил ее на постель, накрыл одеялом, а после лег рядом, поверх одеяла и не раздеваясь — и уснул сразу же. София даже не успела сказать, чтобы он не дурил, а снял с себя одежду и накрылся, как все нормальные люди.
— Бедный, — прошептала она, легко целуя его в макушку и прислушиваясь к спокойному дыханию. — Бедный мой…