«Врешь, — подумала вдруг Виктория. — Сама себе врешь. Забыла, как он приходил к тебе в первые два месяца после свадьбы? Каждый вечер приходил. Уставший, замученный. Не всегда оставался на ночь, но всегда сажал тебя на колени и что-нибудь спрашивал, и слушал твои ответы. Разве не было такого?»
Было. И Виктория, вспомнив то время, замерла от нежности и желания вернуть его. Она тогда еще стеснялась Арена, и он постепенно приручал ее, стараясь сделать так, чтобы жена привыкла не только к разговорам, но и к прикосновениям. Ведь до свадьбы он Викторию почти не трогал, а тут вдруг… так резко все… Странно и неловко. Она помнила, как поначалу застывала на его коленях, но потом расслаблялась. И совсем скоро начала ждать вечера с нетерпением — ей нравилось и разговаривать с Ареном, и касаться его самой, и ощущать прикосновения мужа. После первой брачной ночи он не позволял себе ничего, кроме поцелуев, первую неделю, а потом…
Ох, как же сладко было потом! Еще слаще, чем в первый раз. А началось все с рассказа о практике в оранжерее, во время которого Арен вдруг стал расстегивать Виктории платье на груди.
— Продолжай, Вик, — сказал он невозмутимо, когда она запнулась. — Я слушаю.
Продолжать толком не вышло — как тут продолжишь, когда горячие губы целуют шею и грудь, а нежные руки расплетают косу, лаская затылок.
— Ты… хочешь…
— Хочу. Но главное, чтобы хотела ты. Если тебе не понравится, я почувствую.
Ей нравилось. Ох, как же ей нравилось! Особенно нравилось ощущать его в себе, потому что это давало иллюзию того, что Арен принадлежит ей, и только ей. Он — такой замечательный, сильный и красивый — ее муж. Виктории доставляла удовольствие эта мысль.
— Папа! — воскликнул Александр, и императрица отвлеклась от воспоминаний, обернувшись к камину.
Арен вышел из огня, и Виктория закусила губу, наблюдая за тем, как он медленно идет навстречу сыну и малышке Адель, подхватывает их на руки, прижимает к себе и ласково целует обоих в макушки, вздыхая и закрывая глаза.
Муж не улыбался. И вообще выглядел так, словно только что всех похоронил.
— Рассказывайте, как день прошел.
— А я думал, ты с Агатой и Софи плидешь, — пожаловался Алекс, болтая ногами. Адель молчала, с интересом щупая золотые пуговицы на мундире Арена. — А где они и когда плидут?
— Агата и Софи ненадолго уехали, но скоро вернутся, — ответил император ровным голосом, который даже не дрогнул от этой лжи. — И привезут вам с Адель подарок.
— Да-а-а? — Кажется, мальчик никак не мог определиться, радоваться или огорчаться. — А… почему без меня? И без Адель?