— Это пройдет. Я поднялась, потому что я всего лишь перенервничала. А у вас чуть энергетический контур не сломался.
— Но не сломался же.
Эн улыбнулась, и тревога сменилась нежностью.
— Не сломался. Но вам нужно полежать под капельницей еще полчаса. Потерпите. И с Агатой, и с Софией все в порядке. Ваша дочь разговаривает с Вагариусом и айлой Тали — Вано рискнул позвать ее в палату, сказал, что вы не будете против.
— Я не против. А София?
— Она спит, и будет спать еще несколько часов. Мы всем сообщили, но пока к ней никого не приглашали.
Арен кивнул.
— Я сам их приведу. Когда наконец смогу встать.
— Через полчаса, — повторила Эн твердо. — Поверьте, за это время мир не рухнет. А вот если вы не долежите, сами потом рухнете.
— Я понял. С твоим ребенком все в порядке?
— Да. — Она почему-то отвела взгляд, и в эмоции добавилось смущение. Эмпатический щит бы поставить, но Арен опасался пока пользоваться магией. — Все хорошо.
Она замолчала, и смущение усилилось.
— Я хочу спросить, — выпалила Эн секунд через пять, вздохнув, и закусила губу. — Я не понимаю… Первым, что я почувствовала, когда пришла в себя, оказалось отсутствие одной из печатей молчания. Я не понимаю… — повторила Эн с отчаянием и в голосе, и в эмоциях. — Зачем?!
Печать молчания… Точно, он ведь снял ее перед тем, как упасть в кровать.
— Я не знаю.
Эн нахмурилась.
— Что?..
— Я не знаю, — повторил Арен, усмехнувшись. — Или ты думаешь, что я исключительно расчетлив? Не могу совершить импульсивный поступок безо всякой причины?
Судя по изумленному лицу, именно так она и думала.
— Тебе не комфортно? Если хочешь, я поставлю ее назад.
— Нет! — Эн помотала головой, глядя на императора вытаращенными глазами. — Не надо! Я просто… я думала, есть какая-то причина…
Интересно, это у него во рту горчит, или просто горько?
— Причина… Что ж, раз я настолько расчетливое существо, изволь получить эту причину. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вижу свою печать молчания и вспоминаю о том, что сделал. Мне хотелось бы, чтобы этого никогда не было. Не было той ночи. Хотелось бы стереть ее из нашей общей памяти так же легко, как я стер сегодня печать молчания. Я…
Император, задохнувшись, замолчал — нахлынувшие на него чужие эмоции были такими сильными, что он на пару мгновений потерял и способность рассуждать, и умудрился забыть, о чем еще хотел сказать.
— Договорились, — произнесла Эн дрожащим голосом, будто бы обнимая его своей нежностью. Яркой, сияющей, почти как у Софии, только приправленной горечью и сожалением. — Договорились…
Она на секунду коснулась его руки кончиками пальцев, а после, развернувшись, выбежала из палаты, оставив Арена наедине с ощущением рухнувшей с плеч горы.