— А ты хотела стоять здесь до посинения? — фыркнула Самира в ответ. — Кстати, чем ты ее так разозлила? Отобрала любимую кость или на хвост наступила?
— Не знаю, — призналась Тей.
— А может, дело посерьезней будет? Так куда там уехал Дэй?
— Не думаю, что имею право…
— Он мой брат! — рявкнула Сэм, точно так же, как недавно с кошкой. Только на Тею, в отличие от Наэль, ее окрики не действовали. Она лишь скептически выгнула бровь и спросила:
— Брат ли?
Самира поняла намек, но гордячка Тея была нужна ей, поэтому и не бросила ответную колкость, а миролюбиво улыбнулась:
— Ты куда-то спешила?
— Да, то есть, нет, я… — принцесса растерялась, то ли от улыбки старой врагини, то ли от тона ее голоса, то ли еще от чего. Но довольно быстро взяла себя в руки и уверенно сказала: — Я немного заблудилась. Мадам де Лардж не собирается ждать окончания каникул и хочет начать наше обучение. Она даже выбила у леди Амелии учебный класс. Его и ищу.
— Точно, «вобла» говорила что-то об этом, — припомнила Самира.
— Вобла? — удивилась Тея.
— Да, а что такого? Ты, небось, своих нянек похуже зовешь.
— Моя няня — это няня Олена. И иначе, как нянюшка, мы с Клем ее не называем.
— Ах да, — задумчиво кивнула принцесса. Она помнила старую няню-человечку. Как та пекла чудесные булочки с корицей, и они с Клем прибегали на одуряющий аромат, чтобы выклянчить самую первую, самую горячую булочку, разделить ее пополам и с жадностью съесть, запивая парным молоком.
Когда Тейка приезжала на каникулы, они бежали на запах уже втроем, только булочку делили по-прежнему на двоих, а ей доставалась другая. Все также свежая и ароматная, но уже совсем не такая. Она пахла ненужностью, завистью и обидой. С тех пор Самира перестала любить булочки с корицей, а о нянюшке вспоминала с болью и теплотой, как о самом родном человеке из того — сиротского прошлого.
— Из всех лиц прошлого, ее одну я бы хотела увидеть снова, — призналась она скорее самой себе, нежели собеседнице, а вот вопрос задала именно ей: — Как она?
— Не плохо. Сейчас живет в доме моей мамы, присматривает за одной хорошей дэйвой, попавшей в беду.
— Я рада.
— Напиши ей. Думаю, она будет счастлива получить от тебя весточку.
— Не уверена, что это хорошая идея, — осторожно ответила Самира. Ведь няня была чуть ли не единственной в этом мире, за исключением отца, кто знал о ней правду.
— Почему?
— Не хочу вспоминать. И напоминать тоже не хочу. Те часы в подвале… крики леди Мариссы…
— Перестань! — окрикнула ее побелевшая Тея. Она знала, как погибла ее мать, и лишние напоминания до сих пор словно ножом по сердцу — ранили.